Страшные тайны харьковского концлагеря для детей

В этот день в апреле 1945 года случилось то, о чем мечтали тысячи узников фашистских концлагерей. Заключенные Бухенвальда, узнав о приближении союзнических войск, подняли восстание и вырвались на свободу. В память об этом событии сегодня отмечается День освобождения узников фашистских концлагерей. Во многих странах прошли траурные мероприятия.

О страшных событиях вспоминали сегодня и в Харькове. Там в годы войны фашисты превратили в концлагерь городской детский дом. В руки нацистов попали совсем крохи. Самым старшим было не более 10 лет, самые маленькие — грудные.

Из маленьких заключенных выкачивали кровь, над ними ставили опыты, пускали на органы. Выжить в этом ужасе удалось не многим. Повзрослев, бывшие узники детского концлагеря каждый год приходят туда, где прошло их детство.

Репортаж корреспондента НТВ Ольги Черновой.

Каждый год они совершают марш памяти — несколько километров по местам трагического детства. До сегодняшнего дня дожили 13 человек, но только трое нашли силы прийти туда, где погибли тысячи детей, в лесопарк «Сокольники».

Николай Калашников: «Там были дети от месяца до десяти лет. Самый старший был я, мне было 10».

Страшные кадры были сделаны в «Сокольниках» 65 лет назад. Здесь фашисты расстреливали не только мирных жителей, но и выбрасывали тела детей, умерших после медицинских экспериментов.

Николай Калашников: «Они приходят, берут грудных деток. За ноги берут и бросают прямо в машину».

В 42-м году Вере Петровой было 6 лет, Елене Гончаренко — 5. Тогда они и попали в спецприют на окраине Харькова, который фашисты превратили в концлагерь доноров. Детей морили голодом, ежедневно брали кровь и спинномозговую жидкость.

Вера Петрова: «Мы не понимали, что это такое, что они брали у нас. Они говорили: просто укол сделаем вам и все. Ложимся спать — на кровати четыре человека. Утром встанешь, один живой остался».

По вечерам, вспоминают бывшие детдомовцы, немцы приезжали в «Сокольники» развлекаться.

Елена Гончаренко: «Когда немцы напивались, особенно в черной форме, они гонялись за нами на мотоциклах. Кого догоняли, того уже не было».

Уезжающие черные машины с красным крестом и брошенные полумертвые дети. Чтобы как-то избавиться от страшных воспоминаний, Анатолий Рева решил их рисовать. Шестилетнего Толю фашисты сделали очередным донором под номером 1805.

Анатолий Рева: «По 150, по 200 человек, по 250 умирало в месяц».

Анатолий Рева никогда не забудет пятилетнюю Зою, которая прожила в приюте всего две недели. Они вместе искали желуди, ели траву и разделили пополам сгнивший помидор. Зоя была среди тех детей, у кого кровь брали, пока она шла.

Анатолий Рева: «У нее выкачали все-все. И она там умерла».

Умерших детей на тачке вывозили в лесополосу, хоронили в окопах, в оврагах, в воронках от бомб. После войны поисками детских захоронений никто не занимался. Сколько в «Сокольниках» таких безымянных могил — до сих пор не известно.

Старый корпус детского дома уже снесли, бывшие его заключенные своими силами недавно установили рядом небольшой памятник. Поминальный марш они завершают в детском саду «Соколенок», где находился второй корпус приюта.

Николай Калашников: «На второй этаж всех загнали, а рядом была куча нужной соломы, я набирал ее, чтобы было на чем лежать».

Спали на соломе. Тех, кто не дожил до утра, хоронили в воронке от бомбы. После войны здесь эксгумировали останки более 500 детей.

Николай Калашников: «Одни умирали, а другими пополнялось, все время пополнялось. Это была как… машина смерти».

Страшная тайна детского дома в «Сокольниках» могла быть и не раскрыта. При отступлении фашисты уничтожили все документы, подтверждающие факт медицинских экспериментов над детьми. Бывшим детдомовцам понадобилось больше полувека, чтобы восстановить историческую правду.