Изнасилования и пьяный Наполеон — в новой версии «Войны и мира»

Удар по общепринятым — по крайней мере, для большинства — нормам нанесен сегодня в Кёльне, где поставили оперу Сергея Прокофьева «Война и мир». Правда, в нынешней редакции произведение выглядит не совсем так, как его задумывал композитор, и как написал Лев Толстой, чье мнение о происходящем на сцене было бы ужасно любопытно послушать.

Попытки адаптировать сложное и многослойное произведение классика для не располагающей временем современной публики предпринимались не раз. Чего стоит американская версия «Войны и мира», четыре года назад переписанная по голливудским стандартам с добавлением хэппи-энда.

Но кёльнский спектакль, по мнению корреспондента НТВ Константина Гольденцвайга, превзошел и ее.

Кому война, а кому шоу огня. Сочиненную Прокофьевым в разгар Великой Отечественной оперу «Война и мир» ставят столь редко, что каждая новая версия становится едва ли не сенсацией. В Кёльне сенсация вышла двойной. Тяжеловесное для немецкой публики произведение перелопатили и осовременили. И вот уже французы горящей столицы насилуют москвичку, а озверевшие русские линчуют на сцене захватчиков. Пьер Безухов, в мире Маттиас Клинк, не возражает: так им и надо.

Маттиас Клинк, исполнитель роли Пьера Безухова: «Мы рассказываем о войне, как таковой, не обязательно той самой войне 12-го года. То, о чем мы поем, и то, о чем повествует Толстой, происходит в мире каждый день и в любую эпоху».

Всякий ли бал в ту эпоху кончался массовой оргией, создатели оперы не ручаются. Но в гостях у Безуховых, уверены немцы, дела обстояли именно так. И раз взялись уже за Льва нашего Толстого, тогда к чему полутона: Курагин совращает Наташу Ростову, но ей приятней целоваться взасос в Болконским.

Прима кёльнской оперы Олеся Головнёва не припомнит такого в любимом школьном романе. Однако зритель в восторге.

Олеся Головнёва, исполнительница роли Наташи Ростовой: «На мою, такую наивную Наташу, у нас не оставалось время, и поэтому конкретные моменты, переломные, должны выглядеть еще ярче, еще интенсивней, из-за нехватки времени».

Нехватка времени — это мягко сказано. Из пятичасового эпоса, задуманного Прокофьевым, режиссер Николас Бригер оставил около половины. Опера с полусотней солистов — непозволительная нынче роскошь. Так что в итоге — не то очень краткое изложение, не то попурри по мотивам «Войны и мира».

Йоханнес-Мартин Крэнцле, исполнитель роли Андрея Болконского: «Момент, Кутузов… Вам придется напомнить мне, кто это».
Корреспондент: «Военачальник русской армии».
Йоханнес-Мартин Крэнцле: «Ах, вот оно что! Из нашей оперы мы его выкинули».

Смелый взгляд на оперу Прокофьева во всем, и даже в декорациях. Некоторые зрители на последних рядах, возможно, даже не заметят: русская земля — как будто та самая, в которой в 1812-м и увязала армия Наполеона. Вместе с армией в ней увязает и Наполеон. Если кто не узнал, то он лежит пьяный на карте боевых действий и пуляет рогаткой — шалун. Клоунские носы его генералов выдают, по замыслу режиссера, карикатурность французских вояк. В ответе за пафос антивоенный, немцы, голосящие по-русски.

Формула победы русских над Наполеоном остается, в итоге, такой же загадкой, как и победа над Гитлером. Вот смелая версия немцев: жители Москвы, одетые в тюремные бушлаты, маршируют арестантским строем, и из-под палки поют о любви к родине.

К этой главной, как говорят здесь, премьере сезона в Кёльнской опере готовились целый год. Перестроили ради «Войны и мира» сцену и освоили колоссальный бюджет. Постижение непростого наследья Толстого продолжается. Андрей Болконский учит русский.

Йоханнес-Мартин Крэнцле: «Вот эта разница между буквами И и Ы. Вот, например, мысли. Правильно? Хорошо бы, чтобы из этих мыслей не получались мюсли».