Крик и бардак: в Европе придумали новое определение для Brexit

Сейчас у Бориса Джонсона де-факто выбор очень простой: или сдохнуть в канаве, выполнив обещание сдохнуть, если страна не выйдет из Евросоюза до 31 октября; или сесть в тюрьму, если он нарушит закон, подписанный королевой, и выведет Британию из Евросоюза без сделки. Пока его помощники говорят: он все придумает, он выведет страну вовремя, даже если будет подтверждена отсрочка, хотя все остальные делают все, чтобы у Джонсона ничего не получилось.

Его расчет — на то, предатели есть везде. Как его только что предали сторонники на голосовании, так уже среди оппозиции есть те, кто хочет его поддержать. Уже раздаются голоса: может, он придумает какой-то компромисс, мы готовы его рассмотреть. Но на рассмотрение — считаные дни.

Элеонора Поли, научный сотрудник Института международных отношений, Италия: «Тереза Мэй добилась всего чего могла. Британию уже показательно наказывают, чтобы остальные не стали добиваться для себя каких-то привилегий. И ничего не меняется: Лондону уже объявлено — подписывайте сделку или уходите так. А так — уже невозможно, выход без сделки запрещен королевой. Это война слов».

И вдруг Европейский парламент объявляет: мы готовы на днях собраться и проголосовать за отсрочку на три месяца, о которой просит британский парламент, только Британия должна при этом пообещать, что после этой отсрочки без сделки не выйдет. И это абсолютно не устраивает Бориса Джонсона, который прекрасно понимает, что теперь против него играют жестко двое — и его собственный парламент, и парламент европейский.

Джонатан Стори, почетный профессор международной политической экономии Европейского института управления бизнесом, Австрия: «Выход Британии в экономическом эквиваленте равен выходу 19 стран. Кто-то позволит это сделать? Подумайте сами. Это слишком большая потеря для ЕС».

Пока в Европе все с интересом обсуждают цитаты из секретного доклада британского правительства о том, что в случае выхода без сделки в Британии начнутся перебои со свежими продуктами и медикаментами. Но главная боязнь европейцев — на сколько рухнет при этом фунт, на сколько рухнет лондонская биржа и не потянет ли она за собой евро, ведь это будет означать катастрофу в масштабах всей Европы.

Элеонора Поли: «Британия ведь сама мало что производит, это уже понятно. Да, услуги — но не товары. Да, она когда-нибудь справится и начнет себя кормить и одевать — но не скоро».

Джонатан Стори: «Уже непонятно, кто в результате бандит, а кто жертва. Де-факто ЕС требует, чтобы Британия смирилась и признала себя колонией или провинцией. Британцы не могут это принять уже 60 лет. И эта неприязнь к ЕС уже стоила кресла когда-то премьеру Эдварду Хиту, потом — Маргарет Тэтчер, потом чуть не ушел в отставку Гордон Браун, потом ушли Кэмерон и Мей. Кажется, у Джонсона та же судьба».

И уже знаменитый филолог Бернар Пиво предлагает внести в толковый словарь французского языка слово Brexit с описанием: «любые шумные бесцельные дебаты, сопровождающиеся криком и всеобщим бардаком». Это большой удар по самолюбию не только для Джонсона, но и для всей Британии.

Джонатан Стори: «В середине октября — все, последний срок. На саммите ЕС ему скажут — нравится ли им то, что он придумал нового. Уверен, что там просто сотрут или поставят еще одну запятую — больше ничего. Отсрочка или выход без сделки — плохо все. Как он получил власть — так он ее может и потерять. Громко и быстро».