Гуайдо рассказал о судьбе вложенных Россией в Венесуэлу миллиардов

В Каракасе хозяева ресторанов сетуют, что каждую неделю им приходится повышать цены, врач отделения интенсивной терапии столичной больницы жалуется на дефицит лекарств и оборудования. Американская пресса подливает масло в огонь и твердит о катастрофических явлениях в экономике Венесуэлы, хотя на нефтяном и финансовом рынках страны серьезных потрясений не наблюдалось.

Пока действующий президент страны Николас Мадуро вновь объезжал воинские части, венесуэльская оппозиция возвращалась на улицы. Примерно три тысячи человек вышли на площадь в Каракасе с плакатами «Долой диктатору». На северо-западе Венесуэлы чиновники, полиция и военные не стали подавлять марш несогласных с правительством Мадуро — Спецназ сдался и опустил щиты и дубинки.

Когда в стране инфляция превысила миллион процентов, в магазинах пустые прилавки, уровень преступности бьет мировые рекорды, то слова «убийство», «насилие» и «смерть» становятся чем-то обыденным и привычным. Другая примета нового времени — очереди за товарами первой необходимости. Они превратились в мультикультурное социальное явление. В очередях знакомятся, делают предложения, ссорятся и расстаются. И, пожалуй, ни в одной стране мира бензин не стоит дешевле воды. При этом вчерашние студенты сегодня превратились в бомжей, занятых ежедневным поиском еды. Моральных дух сломлен и у многих венесуэльских военных. Может, поэтому сторонники Мадуро на этой неделе стали собирать подписи против интервенции в Венесуэлу Соединенных Штатов. Государственные СМИ сообщают, что под этой петицией к Трампу подписались уже 2 миллиона человек.

Самое время задать неудобные вопросы Хуану Гуайдо. Интересно, что он пообещал американцам и их союзникам за поддержку? И не боится ли он довести свою родную Венесуэлу до братоубийственной войны? Надежды на то, что президент-самозванец, раскручивающий маховик госпереворота, станет отвечать на вопросы российских журналистов, было мало. Но Гуайдо внезапно согласился встретиться с журналистом НТВ. Во дворце Национальной ассамблеи в Каракасе Гуайдо ответил на вопрос, хотел бы он пообщаться с Владимиром Путиным?

Хуан Гуайдо, лидер венесуэльской оппозиции: «Да. Мы хотим говорить со всеми должностными лицами мира, которое выступают за стабилизацию ситуации в Венесуэле».

За словосочетанием «ситуация в Венесуэле», конечно, кроется не только большая политика, но и большой бизнес. Хуан Гуайдо рассказал о будущем российских инвестиций в размере 17 млрд долларов, которые наша страна вложила в Венесуэлу. По словам Гуайдо, «необходимо уважать все законные обязательства, принятые на себя Венесуэлой». Начало обнадеживает, но вопрос в том, что именно господин Гуайдо посчитает законной сделкой, а какие соглашения ему выгодно будет разорвать. Кажется, именно на это он намекает, развивая свою мысль.

Хуан Гуайдо: «Придет момент, когда мы сядем пересматривать условия, но все законно подписанное будет выполнено, с пояснениями народу».

Пожалуй, намек на то, что судьба российских инвестиций будет решаться волюнтаристскими методами — не самый лучший способ начинать разговор с Кремлем, который законным президентом признает Мадуро. И все-таки, будет ли господин Гуайдо стараться наладить отношения с Москвой?

Хуан Гуайдо: «Я думаю, для того, чтобы защитить инвестиции любого предприятия, будь то России, Китая или любой другой страны, в правительстве должны произойти перемены. Мадуро не вызывает доверия, не привлекает кредиты, инвестиции, не улучшает производственную систему Венесуэлы — он пытается удержаться по власти при абсолютном отторжении со стороны народа».

Апеллировать ко мнению народа может и Николас Мадуро: судя по картинкам с улиц Каракаса, митинги в его поддержку собирают столько же людей, что и протесты оппозиции. А это значит, последнее слово будет за армией.

Хуан Гуайдо: «У армии есть роль, которую она должна выполнять. Например, на юге Венесуэлы, где Россия хотела инвестировать в добычу золота, очень сложная ситуация: там добывают золото колумбийские партизаны, чтобы потом покупать на него оружие. Так что если кто и знает, что происходит в Венесуэле, так это Россия».