Беспомощность немецких спецслужб связали с политическими амбициями Меркель

Как отмечает обозреватель НТВ Вадим Глускер, то, как долго оценивала полиция произошедшее в Берлине, настораживает. Вместо того чтобы ловить по горячим следам преступника, правоохранительные органы начали строить версии. Сначала это был несчастный случай — водитель, дескать, не справился с управлением грузовика. Затем появилась версия теракта, устроенного почему-то поляками. После этого арестовали случайного пакистанца.

Все это время власти хранили молчание, и только спустя 15 часов после трагедии Ангела Меркель дала первый комментарий. Как выяснится позже, в тот момент, когда канцлер уже знала о гибели людей, она не прервала совещание по проблемам беженцев.

Рождественский рынок на Кюрфюнстемдам открылся уже на третий день после теракта. Рынок обнесен каменными плитами, то есть повторить теракт с помощью грузовика не получится. Но при этом никаких рамок или особых проверок. Полицейские присутствуют, но прийти может кто угодно и с чем угодно.

Как говорят практически все эксперты, если уж в Германии произошел теракт, то это очень дурной и опасный знак для всей Европы, ведь всегда считалось, что немецкие спецслужбы — одни из лучших в Европе по степени внедрения в радикальные группировки. У них сильно развита агентурная сеть, чего не скажешь, например, о французах.

Но теракт в Берлине показал, что их навыков и разработок уже не хватает, ведь террорист выдал себя сам при случайной проверке документов — и не в Германии, а в Италии, побывав до этого и в Париже, где до сих пор действует режим чрезвычайного положения. Он открыл огонь по полицейскому и был застрелен его напарником.

Террорист из Туниса Анис Амри прибыл в Европу семь лет назад через Италию и успел отсидеть там в тюрьме. Отбывая срок на Сицилии, он был завербован сторонниками запрещенного в РФ ИГИЛ (организация запрещена в РФ). То есть теоретически уже тогда Амри должен был находиться во всех европейских базах данных. Но это ему не помешало перебраться в Германию и зарегистрироваться сразу в двух лагерях беженцев. Более того, хотя спецслужбы Германии и располагали информацией о том, что Амри несколько раз предлагал исламистским группировкам использовать себя в качестве террориста-смертника, им этого оказалось недостаточно для его задержания. Более того, в сентябре они сняли с тунисца наблюдение, поскольку объект, по мнению оперативников, вел себя спокойно.

Гилберт Доктороу, политический обозреватель: «На полицию надели намордник. Полиции не разрешают предавать огласке важную информацию о терактах или других подозрительных происшествиях, которые имеют место в Германии. Например, случаи изнасилования мигрантами — СМИ их замалчивают и отрицают. И это делается под давлением Ангелы Меркель и ее близких соратников. В таких условиях полиции трудно выполнять свои функции».

Возникает законный вопрос: а зачем все это нужно Ангеле Меркель и где корни этой удивительной, порой даже показной либеральности?

Александр Рар, политолог: «Вы должны понимать определенную психологию немецких элит. Они все эти десятилетия отстранялись от багажа прошлого, от этой гитлеровской Германии. Немцы хотят показать, что это открытая страна, что она толерантная страна, что здесь нет места никакому расизму, национализму, что патриотизм должен быть либеральным, правильным в Германии».

Меркель в следующем году рассчитывает переизбраться и тонко играет на этом чувстве исторической вины.

Но есть еще одно объяснение этой новой немецкой толерантности. В Германии очень боятся роста популярности правых, националистических партий. За них уже сейчас готовы голосовать почти 30% немцев.

Подробности — в репортаже.