Президент Франции пообещал вернуть драгоценности, похищенные из Лувра, и наказать виновных. Но главный вопрос, как в одном из самых охраняемых музеев мира могла случиться кража, сравнимая по масштабу с исчезновением «Моны Лизы» сто лет назад, остается без ответа. Музей, ставший символом самой цивилизации, переживший века и революции, оказался беззащитен перед человеком с болгаркой. Преступники управились за несколько минут.
Ограбление Лувра произошло при свете дня, на глазах у смотрителей и туристов. Приехали несколько человек — их сейчас обтекаемо и политкорректно называют «иностранцами» — в масках, на мотоциклах, на грузовике с подъемником. Подогнали грузовик прямо под окно галереи Аполлона, поднялись, разбили окно, залезли, распилили витрину, скрылись.
Бруно Помарт,
За семь минут один из крупнейших музеев мира потерял восемь бесценных артефактов. В Париже заговорили о системной усталости государства, которое больше не в силах охранять даже собственные символы.
Жеральд Дарманен, министр юстиции и бывший глава МВД Франции: «Ясно одно: это полный провал. Если можно поставить подъемник посреди Парижа, подняться за несколько минут, похитить бесценные украшения и выставить Францию в столь позорном свете, то это значит, что это допустили, и мы не справились».
Девятый артефакт грабители потеряли по дороге — уронили корону супруги императора Наполеона III.
Эммануэль Макрон, президент Франции: «Кража, совершенная в Лувре, является нападением на наследие, которое мы ценим, потому что это наша история. Мы вернем работы, а виновные будут привлечены к ответственности. Для этого делается всё возможное и повсеместно под руководством парижской прокуратуры. Проект „Возрождение Лувра Нового“, запущенный нами в январе, предусматривает усиленные меры безопасности. Он обеспечит сохранение и защиту того, что составляет нашу память и нашу культуру».
Но вместо возрождения нового Лувра получается унижение старого. Макрон обещает вернуть работы, но такой уверенности ни у кого нет. Украшения могли распилить, ограбление могло быть совершено по заказу — такую версию выдвинула прокурор Парижа Лор Беко.