Почему Иран молчит о виновниках катастрофы с Раиси

Похороны Эбрахима Раиси — почти демонстрация, что Иран един и непобедим. Три миллиона на улицах только его родного города, по всей стране — траур. Люди скандируют: «Смерть Америке!».

Али Хаменеи, верховный лидер Ирана: «Мы потеряли великую личность. Это был очень хороший брат. Это был эффективный, компетентный, искренний и серьезный чиновник в стране».

Владимир Путин, принося соболезнования, указал, что потерял друга, с которым удалось пройти через многое, но для нас сейчас главное — преемственность курса его страны.

Владимир Путин, президент России: «По моему мнению, мы вряд ли после этой трагедии столкнемся с какими-то изменениями во внешней политике иранского руководства, имея в виду, что фундаментальные основы иранской государственности являются достаточно устойчивыми, прочными, надежными. У нас очень хорошие сложились отношения с Ираном как с государством, с иранским народом и с иранским руководством».

И при этом все понимают — любая замена в Иране может изменить многое. Раиси был тем, чье решение вести закулисные переговоры с американцами могло положить конец санкциям. А теперь, как объявляет МАГАТЭ, разговоры о ядерной сделке остановлены. Готов ли к ним будет новый президент — непонятно. И непонятно — если Раиси смог выстроить отношения и с талибами, и с их противниками, сможет ли это сделать кто-то другой. Понятно, что аятолла не хотел назначать своего сына преемником, а теперь выбора может не быть. Зато может быть борьба за власть, которая будет стоить Ирану дорого.

Джо Сиракуза, декан факультета глобального будущего в Университете Кертина (Австралия): «Если бы я был специалистом по военному планированию в Пентагоне или в Израиле, я бы сказал: это та возможность, которую мы искали. В Иране вакуум власти. Есть люди, такие как Джон Болтон, которые скажут: „Пришло время нанести удар по Ирану, пока он слаб“».

Джон Болтон, советник президента США по национальной безопасности (2018–2019): «Это может стать моментом для иранской оппозиции, потому что когда вопрос о преемственности достигнет апогея — вероятно, через несколько недель, когда будут проводиться президентские выборы, — это может стать моментом, когда режим расколется. В этот момент он очень уязвим. Конечно, мы должны со стороны попытаться помочь этому процессу».

И вопрос, насколько этот момент рукотворный, повисает в воздухе. Именно потому, что само молчание Тегерана, от которого ждали громких обвинений в адрес врагов, уже кажется знаком, что ему есть, о чем молчать. И заявления тех, кого он врагами считает, только делают это молчание громче.

Ллойд Остин, министр обороны США: «США никоим образом не причастны к крушению, это факт. Я не буду размышлять о том, кого они обвинят. Они должны провести расследование, чтобы установить причину крушения. Это может быть что угодно: техническая неисправность, ошибка пилота».

То же самое неофициально объявляет Израиль — мы ни при чем. Но. Именно поэтому рассказ главы администрации погибшего президента звучит почти зловеще. Ведь он летел на российском вертолете, который на базу прибыл.

Голам-Хоссейн Эсмаили, глава администрации президента Ирана: «Когда мы летели, погода была ясная, совершенно светлая и хорошая. Никакого особого метеорологического прогноза не было. Наши вертолеты поднялись над облаками, мы были в третьем, посередине был вертолет с президентом, а впереди еще один вертолет. Пролетев по маршруту около 30 секунд, пилот заметил, что основного вертолета с нами нет. Я спросил, когда вы связывались с ними последний раз. Он сказал: „1 минуту и 30 секунд назад“. Позже аятолла Аль-Хашем взял трубку. Я спросил его, как дела. Он сказал: „Нехорошо“. Он стонал от боли. Я спросил, что случилось. Он сказал: „Я не знаю, что произошло“».

Многие случайности в Иране невозможны. И на идею злого умысла, как на нить, уже нанизывают версии. И интересно, что самые яркие детали — именно у турецких газет. Обычно Раиси летал на российских вертолетах, а вдруг сел в старый американский, который иранцы не могли нормально обслуживать из-за санкций. Кабина вертолета была охвачена огнем еще до крушения, два пилота сгорели заживо. И это намек на заложенное взрывное устройство. Кроме того, с Раиси не должен был лететь глава МИД, но почему-то в последний момент их усадили вместе. Обычно за штурвалом — пилоты из Корпуса стражей исламской революции, а их внезапно заменили на армейских. И это намек на стражей революции. Поэтому начинаются разговоры и о попытке поссорить их с армией. Явно поэтому иранцам так важно показать спокойствие, пока не найден ответ, что произошло на самом деле. Ведь игра может уже пойти на ядерном уровне.

Есть одна сторона — Израиль, которая до сих пор играет по заветам Голды Меир «у нас нет ядерного оружия, но в случае опасности, мы обязательно его применим». И есть вторая сторона — Иран, которая до сих пор играет по фетве покойного аятоллы Хомейни «мы запрещаем создавать ядерную бомбу», но прекрасно понимает, что аятолла Хаменеи может отменить ее в любой момент. И само обсуждение ядерных угроз между этими двумя странами создает в регионе невероятную нестабильность.

Все выпуски программы «Итоги недели».