«До 90% ребят возвращаем в строй»: как военные хирурги работают в зоне СВО

Раненые поступают из-под Угледара. МОСН (медицинский отряд специального назначения) развернули полевой госпиталь неподалеку от передовой, в холле неприметного здания с крепкими стенами. В приемном отделении раненого бойца относят на первичный осмотр, командир отряда с ним знакомится, проверяет, сохранил ли солдат ясное сознание в ходе эвакуации.

Командир всегда появляется в том месте, где врачам требуется помощь. Для персонала он — олицетворение размеренной, сосредоточенной работы, в которой не должно быть нештатных ситуаций. Главный постоянно на ногах, у него нет своего кабинета, как у командира, негде даже прикорнуть.

Военный врач: «Мы все живем здесь, спим на койках, естественно, но работаем все здесь, в том числе и я, потому что я по специальности врач-хирург. Естественно, я здесь работаю, помогаю, когда становится совсем тяжело, когда количество пациентов большое».

Раненые поступают волнами. Контузии, осколочные ранения, раны после попадания под миномет — распространенные истории в эпикризе. Реанимация находится в медицинской палатке, которая установлена в помещении из соображений безопасности. Как и остальные боевые подразделения, сотрудники медицинского отряда особого назначения опасаются попасть в камеру вражеского дрона. Артиллерию наведут моментально.

Врач медицинского отряда особого назначения: «Мы до 90% ребят, которые к нам приезжают, возвращаем в строй, возвращаем им жизненные функции пусть не сразу, пусть даже через какое-то время. Именно по этой причине на нас охотятся».

Особенность СВО — это мощное противостояние артиллеристских систем. Врачи медицинского отряда особого назначения набрались опыта на извлечении самых разнообразных осколков от советских, польских, американских мин. Солдат с пулевыми ранениями в общем потоке не больше 20%.

Врач медицинского отряда особого назначения: «Польские мины, как правило, летят беззвучно, многооскольчатые, которые наносят очень большое количество повреждений, к сожалению, организму. Ребят, которые к нам приезжают, спасаем».

Школа военной медицины в СССР, а затем в России всегда отличалась новаторством, нестандартными подходами. Сегодня исполняется 35 лет первой в своем роде операции по извлечению осколка из сердца, проведенной без использования аппарата искусственного кровообращения. В 1988 году, во время войны в Афганистане, подполковнику Юрию Шевченко на операционный стол привезли советского солдата. Случай был весьма нетипичный.

Аппарат искусственного кровообращения в госпитале Ташкента отсутствовал. Перед Шевченко встал выбор: потерять бойца либо вскрыть грудную клетку и извлечь осколок в течение 5 минут, пока не наступила гипоксия и смерть мозга.

Юрий Шевченко остановил приток крови в сердце, буквально осушил его и приступил к операции. С первый попытки достать осколок не удалось, он застрял в тканях. Анестезиолог с секундомером в руках отсчитывал каждые пять секунд, подполковник понимал, что не успевает.

Юрий Шевченко, врач: «Я прекратил работу, восстановили кровообращение, отпустили турникеты, зажали этот шов, отдышались в течение 20 минут и пошли опять».

Солдат Валис Роландос из Литвы был спасен, свой осколок он получил в руки, на память. Его операция на сердце вошла в историю мировой кардиохирургии. Военврачи таких больше не проводят — нет необходимости. Даже в полевых условиях они обеспечены современным оборудованием. Доброволец Денис, гражданский хирург из сочинской больницы, морально готовившийся оперировать прямо в окопе, удивился уровню оснащения военных коллег. Под Угледаром Денис уже пять месяцев, прошел испытание огнем в медицинской роте, вытаскивал раненых с первой линии. Теперь служит в медицинском отряде особого назначения.

Денис, врач-хирург: «Очень жалко наших ребят, молодые ребята, 20 лет плюс-минус, травматические ампутации конечностей. Можно сказать, что это цинично, но мы должны оказывать помощь, меньше обращать внимания».

Для журналистов в отряде два запрета — нельзя снимать здание снаружи, нельзя показывать внешний вид эвакуационных машин — «таблеток», как говорят военные. Все это привязки к местности для противника. Начмед из Татарстана с позывным Док на доктора похож мало, вылитый штурмовик. Он возит бойцов с переднего края. Эвакуационная команда давно перестала ездить на военной технике с красными крестами, подбирают и переделывают под «таблетки» неприметный гражданский транспорт.

Позывной Док: «Надо кресты все это убирать, снимать все повязки, потому что в первую очередь идет охота на медперсонал. Эту их стратегию понять невозможно, что они там думают».

Украинцы не стесняются выкладывать видео, как они в действительности относятся к раненым на поле боя. Это иллюстрирует видеозапись, запечатлевшая, как дрон завис над носилками и одну за другой сбрасывал на беспомощного бойца самодельные бомбы. Фирменный стиль, прочно закрепившийся за ВСУ.

Охота на медиков не прекращается, мишенями становятся и военные врачи, и гражданские. Накануне в Донецке под обстрелом ВСУ в полном составе погибла бригада скорой помощи из четырех человек. Врачи продолжают работу в условиях, где давно стерлась граница между передовой и смертельно опасным тылом.