Россию, пусть и с третьей попытки, посетил министр иностранных дел Великобритании Борис Джонсон. И в этом приезде — всё. И то, что министр из страны, которая сейчас активнее всех обвиняет Россию во всех вмешательствах, и то, что британские интересы всегда пересекались с российскими, и то, что сегодня на острове — Лондонград, с нашими бежавшими и небежавшими гражданами.
К приезду Джонсона вспомнили обо всем: и о том, как Тереза Мэй назвала Россию страной, которая угрожает всей европейской мощи, и о том, как сам Борис Джонсон прямо перед визитом сравнил Россию со Спартой, агрессивной и воинственной, и о том, как
Поэтому понятно, что из Лондона этот визит воспринимался, как визит министра из Империи, над которой никогда не заходит солнце, в «Империю зла». А в Москве иллюзий не питали и понимали, что вряд ли это будет обмен английским и не английским юмором.
Сергей Лавров, министр иностранных дел: «Отношения, здесь нет никакого секрета, находятся на очень низкой отметке не по нашей инициативе. Мы обратили внимание, что вы и наши другие западные коллеги имеют свои взгляды на причину такой ситуации и предпочитают излагать их публично. Мы же хотели бы обсуждать взаимные озабоченности напрямую, не через микрофон, а „глаза в глаза“».
Борис Джонсон, министр иностранных дел Великобритании: «Мы не можем игнорировать сложности, притворяться, что их не существует. Зато отмечу, что российские потребители выбирают больше британских товаров, за год купили 300 автомобилей Bentley, вряд ли это сотрудники МИД».
Весь юмор в том, что это выглядит как обмен джентльменскими ударами. Потому что, когда подает Джонсон: «Вы, русские, убедили британцев провести Brexit», парирует Лавров: «Это вы были самым ярым сторонником Brexit, вы агитировали за него». Когда подает Лавров: «У вас нет доказательств российского вмешательства», пытается парировать Джонсон: «У нас нет доказательств успешного российского вмешательства».
Джонсон пытается снизить темп игры и заявляет: «Я же практически русский, у меня есть российские корни, я очень люблю Россию». Лавров отвечает: «Наверное, поэтому вы говорите, что русскими нельзя верить». И глава российского МИД объясняет правила этой игры: Джонсон бережет репутацию, он вынужден нас ругать здесь, чтобы его не ругали дома.
Мартин МакКоли, историк, эксперт по
Джордж Гэллоуэй, политик, журналист, бывший член парламента Великобритании: «Он хочет вынуть кролика из шляпы и всех удивить, такой британский юмор. Но это лишь улучшило его отношения с Лавровым, у этого мужика нормально с чувством юмора. А британское правительство перекрестилось, что он не вызвал ядерную войну своими шутками. Это же он намекал, что Тереза Мэй заговорила о русской угрозе на банкете и наутро забыла, потому что банкеты тяжело переносит».
Мария Захарова, официальный представитель МИД РФ: «Мы прекрасно понимаем, что есть риторика для внутриполитического пользования Бориса Джонсона, которая рассчитана на внутреннюю аудиторию. А есть ее, так сказать, экспортный вариант, который мы сегодня и увидели. Ничего в этом нет удивительного, мы привыкли, и Борис Джонсон совершенно не тот человек, на которого стоит обижаться. Мы все его хорошо знаем».
Наши отношения с Британией — это всегда очень сложная для переваривания смесь: много подозрительности, немного доброжелательности, много имперских и псевдоимперских амбиций и немного слухов.
В Москве Джонсон говорил о демократии, но думал, может быть, о коллеге по партии премьере Кэмероне, который любил похвастаться: ко мне в России сразу пришли агенты КГБ, но я им отказал. К Джонсону никто не пришел. Он брел в окружении охраны вдоль Кремля и, может быть, размышлял, как бы из этой Москвы вернуться невредимым к Рождеству, помня, что даже газовый камин дома будет гореть российским сжиженным газом, поэтому нужно не переборщить с санкциями.
Подробнее — в репортаже «Итогов недели».