Итоги года с президентом России

Накануне Нового года президент Дмитрий Медведев дал большое интервью руководителям информационных служб трех федеральных телеканалов: Кириллу Клеймёнову с Первого канала, Дмитрию Киселёву с канала «Россия» и Татьяне Митковой с НТВ. Телекомпания НТВ предлагает вашему вниманию фрагменты этой беседы.

Татьяна Миткова, НТВ: «Господин президент, спасибо за эту возможность задать Вам вопросы об итогах уходящего года. Каким этот год был? С Вашей точки зрения, чего в нем больше?»

Дмитрий Медведев, президент РФ: «Год был разным. Каждый год, конечно, отличается. Этот год принес радостные события, победы, спортивные победы, прежде всего, творческие победы. Принес ряд довольно серьезных, позитивных результатов в экономике, в социальной сфере. И в этом смысле этот год был нормальным, как мы планировали.

Но этот год принес и драматические события. Конечно, я, прежде всего, имею в виду кавказские события — агрессию Грузии против Южной Осетии. Я не могу не сказать о том, что завершение этого года проходит в условиях, когда мы пытаемся преодолевать последствия финансового кризиса в мире. Поэтому в этом году было все — было много хорошего, но были и большие сложности, серьезные испытания для нашей страны».

Татьяна Миткова: «Дмитрий Анатольевич, тогда вернемся к одной из главных тем, которую Вы упомянули, — это война на Кавказе. Вот сейчас Вы можете восстановить картину, как Вы узнали о том, что Грузия напала на Цхинвал? И как принимали решение: долго или, наоборот, быстро?»

Дмитрий Медведев: «Ну, эта картина останется теперь со мной на всю жизнь. Такие вещи для любого человека врезаются в память настолько, что остаются навсегда. Для меня, наверное, это был один из самых трудных дней в моей жизни. Я могу даже хронологически вспомнить, что тогда происходило. Где-то в районе часа ночи мне позвонил министр обороны Сердюков и сказал, что, по их информации, Грузия объявила войну Южной Осетии. Но каких-то движений еще не было.

Я сказал ему, чтобы они наблюдали за ситуацией, смотрели за развитием событий и регулярно докладывали, что и происходило в течение нескольких часов. Каждые полчаса он звонил мне и рассказывал о том, что происходит, в какой момент появились танки, в какой момент появились другие технические средства, на которых передвигались грузинские войска.

В конечном счете, до какой-то поры у нас еще оставались надежды на то, что это все-таки некая провокация, которая не будет доведена до конца. Но в тот момент, когда реально заработали ракетные орудия, начали стрелять танки, мне было доложено о гибели наших граждан, в том числе миротворцев, я ни минуты не колебался и отдал приказ на поражение и ответные действия.

Естественно, что при принятии такого решения приходится взвешивать все последствия, в том числе и необратимый характер такого рода приказов. Повернуть до какой-то поры можно, но после принятия решения уже возврата к прежней ситуации нет и быть не может. Я, естественно, это тоже понимал, надеялся все-таки на то, что здравый смысл победит. К сожалению, этого не произошло.

Грузинское руководство развязало полномасштабную кровопролитную войну с близким народом. Нами были приняты все необходимые меры. Я считаю, что в целом военная кампания, которая продолжалась всего 5 суток, показала и эффективность наших ответных мер, и силу российского оружия, и силу духа наших граждан, наших воинов. Они смогли с минимальными издержками нанести военной машине Грузии полный и, по сути, невосстановимый урон.

В результате этих действий был восстановлен мир на Кавказе. И самое главное — взяты под защиту десятки тысяч людей, которые стояли на грани истребления. Поэтому это был очень сложный день для меня. Но я считаю, что мы не могли поступить иначе, а последующее развитие событий доказало правоту принятого решения».

Кирилл Клеймёнов, Первый канал: «Дмитрий Анатольевич, Вы сейчас сказали о сложности решения направления армии, по сути, в бой. Вы, безусловно, были уверены в конечном успехе этой операции?»

Дмитрий Медведев: «Понимаете, мы, конечно, предполагали, что у нашего соседа не все в порядке с мозгами, хотя и не ожидали, что до такой степени. Но с учетом того, что подготовка с их стороны велась — я уже об этом когда-то рассказывал, — в какой-то момент я почувствовал, что наш грузинский коллега просто перестал общаться с Российской Федерацией.

До этого сам просил: давайте встретимся, обсудим, поговорим в Сочи. А потом ушел со связи. У меня в этот момент уже зародилось подозрение, что он решил провести силовую акцию. Поэтому, конечно, мы готовились к этому.

И я считаю, что в результате той подготовки, которая была проведена, издержки от операции были минимальны. Российская армия разрушила военную инфраструктуру Грузии, но при этом избежала каких-либо действий, которые носили бы негуманный характер. Безусловно то, что в этот период наша армия, наш миротворческий контингент проявили свои лучшие качества. На это я мог только рассчитывать.

Степень их боевой подготовки, стойкость духа, мужество оказались на высоте. Они не посрамили те традиции, которые всегда присутствовали в российской армии. И это, конечно, очень дорогого стоит».

Дмитрий Киселёв, телеканал «Россия»: «Кстати, когда Вы еще только шли на выборы и готовились стать президентом самой большой страны мира, приходилось ли Вам думать, что именно Вам как верховному главнокомандующему, да и лично человеку Дмитрию Анатольевичу Медведеву в какой-то момент вдруг, может, придется принять решение, приводящее Россию из мира в состояние войны? И вообще, поддается ли такое моделирование?»

Дмитрий Медведев: «Это такой правильный вопрос. Любой человек, который принимает для себя ответственное решение баллотироваться на высшую должность в стране, на должность, которая дает функцию верховного главнокомандующего, он не может исключать такого развития событий. Именно поэтому президент — гарант Конституции и верховный главнокомандующий.

Но для любого человека и для меня лично такого рода решение было очень и очень непростым. Потому что одно дело те функции, которые заложены по Конституции, по другим законам, абстрактная возможность вооруженного конфликта. А другое дело — принятие решения в условиях реального вооруженного конфликта. Когда ты понимаешь, что достаточно произнести одно слово — и возврата к прежней ситуации не будет уже никогда.

Это на самом деле для любого человека — испытание. Но я считаю, что в определенной ситуации любой ответственный руководитель должен взять себя в руки, взвесить все аргументы и принять выверенное решение».

Татьяна Миткова: «Решение по вводу войск в Осетию Вы приняли, как я понимаю, достаточно быстро. А как Вы вообще принимаете решения, какие из них, помимо Осетии, дались Вам труднее всего?»

Дмитрий Медведев: «Некоторые решения действительно нужно принимать очень быстро. Более того, по некоторым решениям (например, решение в отношении Южной Осетии) и проконсультироваться-то не с кем. Нужно принимать решение — и все.

Некоторые решения очень сложные, но они все-таки могут быть растянуты во времени. Я имею в виду мотивацию принятия решения, какие-то аргументы, которые могут быть „за“ или „против“. Таких решений тоже было уже немало. Но это все-таки, я Вам скажу откровенно, абсолютно не идет ни в какое сравнение с решением, касающимся использования российских вооруженных сил для защиты правопорядка, защиты наших граждан.

Ряд решений, наверное, непростые. Они связаны с экономикой, с необходимостью преодоления вот того финансового кризиса, который сегодня вся планета переживает. И здесь есть возможность и взвесить эти решения, и посмотреть на то, как развиваются события в других странах. Скажем, проанализировать опыт и исторический, и текущий опыт в других странах.

Это решения, которые уже принимаются, наверное, в формате мозгового штурма. Это не просто вот — раз и все. Но это, еще раз подчеркиваю, все-таки, на мой взгляд, более простые решения. Хотя их последствия тоже могут быть очень и очень значительными».

Дмитрий Киселёв: «Давайте вернемся в март этого года. Конечно же, Вам помнится и предвыборная борьба, и такие зрительные образы результата. Да и на телевидении все это выглядело достаточно ярко для всех для нас. А как сейчас складываются Ваши отношения с Путиным? И вообще, как Вам работается с таким премьером?»

Дмитрий Медведев: «Это был такой важный момент в моей жизни и, естественно, в жизни страны. Если говорить об этом периоде, то, конечно, когда принимаешь присягу, когда кладешь руку на Конституцию, это не может не волновать любого человека. И я тоже испытывал определенное волнение. Но это все-таки эмоциональная сторона.

По прошествии какого-то периода начинается обычная работа, рутинная работа, она есть и у президента. В этом плане, я считаю, что мы смогли за последние месяцы наладить полноценное, очень хорошее взаимодействие между президентом и правительством. У нас тесные, дружеские отношения с премьером, мы регулярно общаемся.

И в этом смысле то решение, которое нами принималось — о том, чтобы работать совместно, — как мне представляется, оказалось и правильным, и в достаточной мере эффективным. Конечно, судить об этом не нам, а гражданам Российской Федерации. Но я считаю, что это решение оказалось правильным.

А что касается работы, то мы работаем, регулярно встречаемся, общаемся, обсуждаем какие-то вопросы — и экономические, и политические. Мне комфортно, ему, по-моему, тоже. В этом смысле все в порядке».

Кирилл Клеймёнов: «Если, образно выражаясь, отмотать пленку назад и попросить Вас вспомнить, о чем Вы думали, когда проходили по красной ковровой дорожке, выложенной через залы Кремлевского дворца? О чем Вы думали за считанные минуты до принесения президентской присяги?»

Дмитрий Медведев: «Я, конечно, думал о том, что через несколько минут моя жизнь изменится. И это для меня, конечно, было очень важно. Изменится в каком смысле? Я достаточно давно уже работаю на различных государственных должностях, в разных качествах принимал довольно большое количество решений. Некоторые из них были, на мой взгляд, весьма и весьма значимыми в той или иной ситуации.

Но я прекрасно понимал, что после того, как будет произнесена клятва, будет произнесена присяга, юридически с этого момента возникнет новый президент Российской Федерации, моя жизнь принципиально изменится.

Потому что в конечном счете финальная ответственность за все, что происходит в стране, за ряд судьбоносных решений будет лежать только на мне. И я с этим ничего не смогу поделать. И мне нужно будет быть включенным в эти обязанности 24 часа в сутки. Вот об этом, наверное, я думал».

Кирилл Клеймёнов: «Если говорить о главных вызовах, с которыми столкнулась Россия за время Вашего президентства, то помимо грузинской агрессии против Южной Осетии, это, вне всякого сомнения, мировой экономический кризис. Это сегодня, пожалуй, самая обсуждаемая тема. На Ваш взгляд, насколько мы оказались готовы к такому повороту событий?»

Дмитрий Медведев: «Вы знаете, мы оказались, на мой взгляд, в достаточной мере подготовленными. Если отмотать немножко пленку назад и вспомнить ряд моих, например, выступлений, а это было еще летом на форуме в Санкт-Петербурге, некоторых других местах, мои встречи с коллегами в Японии… Мы откровенно, глядя им в глаза, говорили, что события на финансовых рынках могут развиваться самым тяжелым, драматическим путем.

Нас заверяли в том, что все будет о’кей. Оказалось, что это не так. И, к сожалению, вынужден это констатировать, наши прогнозы оказались в этом смысле исключительно верными. Было бы лучшим, если бы мы ошиблись. Кризис накрыл всю планету и работает весьма жестко.

Наша подготовленность — ну, мы понимали, что такое развитие событий возможно. У нас все-таки за последние годы было сделано многое для того, чтобы укрепить экономику страны, развить социальную сферу. Наши золотовалютные резервы являются третьими в мире. Это создает нам все-таки довольно приличную „подушку безопасности“, дает прочность нашей экономике, нашей финансовой системе, валютной системе, хотя она тоже подверглась довольно существенным ударам.

Потому что когда одномоментно прекращается финансирование, когда закрывается огромное количество иностранных кредитных позиций — а у нас экономика рыночная, у нас большинство компаний кредитуются не только в стране, но и за границей — это не может не отразиться на общей ситуации. Но в целом, я считаю, что все, что было сделано за последние 8 лет, не прошло даром. И мы бы находились существенно в более тяжком положении, если бы не было этой подготовки.

Давайте вспомним 1998 год. Причина кризиса 1998 года были во внутренних проблемах российской экономики. Причины кризиса нынешнего, к сожалению, — в состоянии дел в Америке, в ряде других крупнейших экономик и в не очень адекватном международном регулировании, которое происходило за последние годы. Поэтому можно сказать, что мы в целом были готовы.

Но из этого кризиса можно сделать и еще один вывод — наша экономика стала частью мировой экономики. Мы к этому стремились. В этом есть много плюсов, но в этом есть и издержки. Как известно, мировая экономика развивается циклическим путем: бывают стадии роста, бывают спады. И мировая экономика глобальна, а в сегодняшней жизни она сверхглобальна.

Ведь кризиса подобного этому никогда не было в истории человечества. Все сравнения с Великой депрессией, с кризисами 70–80-х годов абсолютно хромают. Это были другие кризисы, которые в известной мере все-таки носили локальный характер или поражали одну, две, несколько стран. Нынешняя мировая экономика настолько глобальна, что системные сбои в экономике ряда государств (особенно таких крупных, как Соединенные Штаты Америки) почти моментально отразились на ситуации и в Западной Европе, и в Китае, и в Японии, и в Российской Федерации.

То есть в этом смысле мы стали частью мировой экономики. За счет этого мы получили большие преимущества в развитии, но мы несем и издержки. И в этом плане мы должны сделать все, чтобы будущая конфигурация финансовых отношений, будущая архитектура финансового устройства была более справедливой и более современной, более адекватной».

Дмитрий Киселёв: «Хоть мы и были готовы к этому кризису лучше, чем многие, но почивать на лаврах не приходится. В борьбе вся планета. В России у всего есть свои национальные особенности — у охоты, у рыбалки и у антикризисных мер, которые сейчас принимаются. Возможно ли хоть как-то оценить эффективность принимаемых мер? И каковы эти национальные особенности?»

Дмитрий Медведев: «Вы знаете, конечно, у нас есть и свои проблемы. Я могу сказать откровенно — мы не сумели задавить в прежнее время инфляцию, хотя и сохраняли макроэкономические пропорции очень неплохими. У нас слабо диверсифицированная экономика. Она должна была бы быть немножко другой, если бы мы успели это сделать за последние годы.

У нас не всегда хорошо развита инфраструктура. Наша финансовая система еще только развивается. Наш фондовый рынок, который очень быстро рос, просто скачкообразно рос, он все-таки тоже рынок развивающийся. И вот эти спады, падения туда-обратно, которые происходили и происходят, это все-таки отражение того, что мы еще развились в этом смысле не так, как нам бы хотелось.

Я посмотрел по статистике и в ходе, кстати, моих посещений ряда государств, скажем, объем снижения совокупной стоимости фондовых активов, то есть стоимости акций российских компаний, он выше, чем, скажем, в Соединенных Штатах Америки и в Европе. Хотя там тоже падение колоссальное.

И он один в один с падением фондовых индексов стоимости компаний в Бразилии, в Китайской Народной Республике. Потому что это экономики близкие по стадии своего развития. В этом и наши национальные особенности, которые мы обязаны учитывать в ходе работы.

Значит, и почивать на лаврах нельзя, Вы правы. Но, на мой взгляд, ни правительство, ни другие структуры, которые этим сейчас занимаются, этим не грешат и работают в режиме нон-стоп, потому что буквально каждый день принимается целая серия антикризисных мер.

Иногда это какие-то меры быстрого реагирования, иногда это стратегические меры по восстановлению кредитоспособности банков, дополнительной денежной ликвидности, которая должна находиться в экономике, по защите наших предприятий, защите реального сектора, поддержке малого бизнеса. Все это — наши национальные особенности.

Именно в силу того, что в нашей экономике были и проблемы, несмотря на большой объем золотовалютных резервов, и в целом достаточно неплохую подготовительную работу. Но, с другой стороны, в силу того, что я говорил об этом кризисе, Вы знаете, нет национального ответа на этот кризис. Если бы его можно было задавить в одной стране, это было бы уже сделано. Не получается ни у кого.

И могу Вам сказать, что пока наши коллеги не найдут адекватных рецептов, экономика будет развиваться по сложному сценарию. В следующем году прогнозируют разное развитие событий, в том числе и мировую экономическую рецессию, чего не было, наверное, четыре или пять десятков лет. То есть общее падение мировой экономики.

Потому что она все-таки всегда была в каких-то плюсиках за счет быстроразвивающихся стран. Может быть глобальная рецессия. Поэтому ответ может быть только общий. И в этом смысле то, что мы делали с коллегами последнее время в ходе саммита „двадцатки“ в Вашингтоне, и предстоящих встреч в Лондоне 2 апреля, и в ходе саммита АТЭС, наших постоянных контактов с нашими близкими партнерами из СНГ, из ЕврАзЭС, — это как раз коллективная работа над преодолением кризиса. Но действовать нужно быстрее.

И я могу сказать прямо и откровенно, надеюсь, что меня услышат и некоторые наши партнеры за границей: события развиваются не так быстро, как нам бы хотелось. Ряд решений, которые мы обсуждали в Вашингтоне, до сих пор не принят, в том числе и об участии России и некоторых других стран в специальных экономических форумах. А без этого не выработать решений. Действовать нужно сообща».

Татьяна Миткова: «Очевидно, что наступает очень тяжелый период. И от государства в такое время обычно ждут защиты. Ну согласитесь, что люди беспокоятся — а что будет с уровнем жизни? Он, скорее всего, упадет. Беспокоятся, что можно потерять работу и не найти ее в ближайшее время. Какими должны быть действия власти вот в такое время? Чего нам вообще ожидать — дефолта, деноминации, девальвации… Ну, словом, что с рублем-то будет?»

Дмитрий Медведев: «Власть всегда должна быть предельно внимательна к своим гражданам. Но в условиях таких кризисных явлений власть должна быть не просто внимательна, она должна быть в постоянном контакте с населением страны, должна быстро принимать эффективные решения — это первое.

Второе: на мой взгляд, мы, естественно, на этом кризисе можем что-то потерять — темпы роста, развитие реального производства, которое мы планировали, — кризис есть кризис. Но мы ни в коем случае не должны потерять ни одно из социальных завоеваний, которые были совершены в последние годы.

В конце концов, Российская Федерация по Конституции — это социальное государство. И это не просто слова. Мы много сил и средств вкладывали в развитие социального сектора. И я считаю, что даже в условиях сложностей, уменьшения финансирования ряда производственных программ мы не должны потерять ничего из того, что было сделано в поддержку социального сектора.

Я имею в виду и уровень заработной платы, уровень реальных доходов граждан, уровень пенсионных накоплений. И вот, наверное, это самое главное, святая обязанность руководства страны в этот период — заниматься социальной поддержкой граждан нашей страны. Вот это главное. Важнее нет ничего.

А что касается будущего, то, Вы знаете, я считаю, что ситуация не самая простая, но нет поводов для каких-то абсолютно драматических выводов или тем более истерик — нет оснований полагать, что нам нужно будет предпринимать какие-то радикальные меры. В этом смысле мы не планируем предпринимать ни одну из тех мер, о которых Вы говорите.

Россия способна платить по своим долгам. И объем внутреннего долга у нас такой, что никакого дефолта быть не может, никакой деноминации мы тоже не предполагаем. Это абсолютно бессмысленная вещь. Что касается курса рубля, то он должен быть эффективным, он должен соответствовать реальному состоянию нашей экономики. То есть мы должны его поддерживать в определенных границах, но в то же время этот курс должен быть, возможно, чуть более гибким, чем это было в последнее время. С тем чтобы не создавать внутри экономических проблем.

Но что бы ни делалось, все будет делаться открыто. И, безусловно, это не должно привести к потерям граждан Российской Федерации. Потому что линия поведения властей не может быть такой, как в 1998 году, когда какие-то решения были приняты, а на следующее утро все проснулись ограбленными, почувствовали, что они потеряли очень и очень сильно.

Мы будем вести предсказуемую экономическую политику, поддерживать нормальные хорошие макроэкономические пропорции, но, естественно, в тех условиях, в которых мы сегодня живем. Вот это, наверное, тоже очень важно».

Дмитрий Киселёв: «И все же мы вступили в период, в котором что-то не работает, а что-то работает иначе. В такие моменты у многих может появиться соблазн действовать тоже иначе. Например, у местных властей — не исполнять свой долг, у работодателей может появиться соблазн уволить кого-то в массовом порядке, почувствовать, что рабочая сила теперь — просто балласт.

У добропорядочных граждан тоже может появиться некий соблазн поставить себя вне закона, поскольку другие это делают. У криминальных личностей тоже может появиться соблазн, и они могут подумать, что настал их час. Как будет реагировать государство на подобные проявления? У Вас есть некий подход к таким явлениям или Вы рассчитываете на продуктивную импровизацию?»

Дмитрий Медведев: «Государство в такой ситуации должно реагировать мудро, но жестко. Вы сказали про добропорядочных личностей. Вот добропорядочные личности тем и отличаются от других, что у них даже при появлении соблазнов все-таки работают мозги, они не совершают преступлений. И это касается подавляющего числа наших людей.

Что же касается сложностей, то они, конечно, возможны, в том числе и некоторое увеличение количества безработных. Потому что у нас сейчас безработица составляет приблизительно 6% от экономически активного населения. Это не очень высокие цифры, это меньше, чем в Соединенных Штатах Америки, меньше, чем в других странах. Но в кризисных условиях, конечно, могут быть проблемы и у работодателей.

Однако нормальные, ответственные работодатели должны вести себя по закону. То есть, во-первых, стараться сохранить все эти возможности, которые есть, выплачивать заработную плату или пособие.

В конце концов, самое главное, что удалось сделать за последние годы, так это создать довольно мощный современный человеческий потенциал. Мы столько говорили о том, что нам не хватает рабочих рук, что у нас перепроизводство, допустим, юристов и менеджеров, а не хватает квалифицированных рабочих. Очень значительные инвестиции были направлены в село. Почему я об этом говорю? Потому что для любого разумного работодателя (будь то государство как работодатель или частный работодатель) в этой ситуации очень важно сохранить кадровую основу для будущего.

С учетом того, как развиваются события на международных рынках, кризис неприятная штука, но он проходит, как и все остальное в этом мире. И через некоторое время мы получим уже другую ситуацию — начнется рост. И нормальный работодатель должен иметь соответствующие возможности для того, чтобы восстановить производство, для того, чтобы сразу же включить, допустим, остановленный конвейер и так далее.

Поэтому это очень тонкая работа, она должна вестись всеми — и государством, и работодателями, и бизнесом, и гражданским обществом.

Если же говорить о каких-то нарушениях, то здесь я об этом уже сказал, реакция должна быть незамедлительной. Если нарушается трудовое законодательство, если не выплачивается заработная плата, а должна выплачиваться, если незаконно осуществляются увольнения, должны быть прямые и безотлагательные меры прокурорского реагирования, а также в необходимых случаях и возбуждение административного производства и уголовных дел. Иначе такого рода проявления не задавить.

Причем этим должны заниматься все — не только федеральные начальники, но и руководители регионов, руководители муниципалитетов. В этой ситуации отсидеться не получится. Нужно или впрягаться и работать совместно, или уступить дорогу».

Кирилл Клеймёнов: «Дмитрий Анатольевич, если можно, то чуть подробнее о будущем применительно к кризису. Сейчас нет числа прогнозам относительно того, как будут развиваться события. Эти прогнозы настолько разнятся, что их можно сравнить с попаданием пальцем в небо, по-моему. По-вашему, что дальше? Когда, как говорят экономисты в этой ситуации, дно? Когда Россия выйдет из этого непростого положения? И какой она выйдет? Ведь это для нас, конечно, крайне важно».

Дмитрий Медведев: «Я не аналитик и не гадалка. Я, конечно, не буду строить никаких прогнозов, потому что это было бы с моей стороны безответственно. Но я могу сказать, во-первых, что у этого кризиса не очень понятные закономерности. Существуют какие-то надежды на то, что если он так быстро начался, то при наличии консолидированной позиции в государствах в создании контуров новой финансовой архитектуры, может быть, его окончание будет даже чуть быстрее, чем мы себе предполагаем.

Но еще раз подчеркиваю, это уже вопрос для последующих исследований на эту тему. Очень важно то, о чем Вы спросили, а именно — какой Россия выйдет из этого кризиса? Крайне важно, чтобы наша страна вышла из этого кризиса не ослабленной, а укрепившейся. Потому что кризис — это не только досадные проблемы, это уменьшение количества денег, уменьшение объема инвестиций, остановка каких-то производств, но это и новые возможности.

Наша экономика не идеальна. Мы должны в этой ситуации постараться сделать ее более эффективной, оптимизировать, создать новые эффективные рабочие места. Очень важно повысить производительность труда, разобраться с теми профессиями, которые в нашей стране, например, в той или иной степени сегодня просто отсутствуют.

Мы говорим о безработице, но это же такая палка о двух концах. У нас огромное количество вакансий, которые не заполнены. То есть, безработица всегда носит конкретный характер, а нам нужно заполнять вакансии для развития производства, для создания инфраструктуры, укрепления реального сектора. Вот этими вещами мы обязаны заняться именно сейчас.

Точно так же мы должны укрепить и наш финансовый сектор. Потому что все-таки надо признать, что наша банковская система тоже из системы переходного периода. Нам нужны более мощные банки, более готовые к тому, чтобы решать проблемы внутреннего порядка. Но в то же время банки, которые получают и государственную поддержку, и имеют возможность решать текущие задачи.

Это не означает, что это как бы глобальная вещь. Нет. Просто нужно смотреть за текущей ситуацией, помогать в ряде случаев отдельным банкам, отдельным производствам. Сейчас правительством готовится список из сотен компаний, которые будут получать адресную поддержку за счет бюджетных средств. Мы не собирались этого делать еще полгода назад, но другого выхода нет.

Мы обязаны напрямую финансировать такие производства, которые являются стратегическими для нашей страны, предприятия, которые являются градообразующими для нашей страны. И так не только мы делаем, так делают и в других странах. Это такая текущая работа, которая тоже является очень важной. Поэтому наша задача — выйти из этого кризиса с наименьшими потерями, желательно укрепив производственную базу, диверсифицировав экономику, придав ей более инновационный характер, снизив нашу зависимость от поставок сырья на экспорт. Это тоже один из наших дефектов, это правда.

В условиях кризиса, если говорить о национальных особенностях, то, о чем Вы спрашивали, в большей степени теряют те страны, которые экспортно ориентированы. Они очень быстро развивались, но в то же время их экспортная ориентация сейчас создает им проблемы. Это относится и к нашим соседям, это относится и к нам. Поэтому мы должны создавать более сбалансированную экономику, более диверсифицированную, которая будет представлена и высокотехнологичной индустрией, и новыми рабочими местами с развитой инфраструктурой. Вот этим всем надо заниматься».

Татьяна Миткова: «Дмитрий Анатольевич, у нас еще много тем».

Дмитрий Медведев: «Вот и хорошо, мы никуда не торопимся».

Татьяна Миткова: «Вы в последнее время много общаетесь с мировыми лидерами: и они к нам, и Вы к ним. По Вашим ощущениям, России сейчас в мире комфортно или нет? Особенно имею в виду наше возвращение к тому практическому, можно сказать, силовому обеспечению российских интересов».

Дмитрий Медведев: «Мое глубокое убеждение в том, что интересы России должны обеспечиваться всеми доступными средствами и, прежде всего, международно-правовыми средствами в рамках международных институтов, в частности, ООН, региональных структур, в которых мы принимаем участие.

А в необходимых случаях и за счет силового компонента. Мир очень противоречив и непрост, в мире огромное количество внутренних конфликтов, мир содержит очень значительное число угроз — терроризм, международная преступность. На все эти вызовы мы должны быть готовы дать ответ в необходимых случаях и достаточно жесткий силовой ответ. Иначе мы не сможем обеспечить суверенитет нашего государства.

Но это не значит, что мы должны увлекаться только одним компонентом. Наоборот, мы должны пытаться найти поводы для компромиссов, для достижения договоренностей с самыми разными силами, с самыми разными силами в мире, если, конечно, они не выступают с открытой агрессией против Российской Федерации.

В этом плане, Вы знаете, мне вполне комфортно общаться с моими коллегами за границей. Вопрос в том, что сегодня действительно иногда я чувствую попытку „поставить Россию на место“. И если некоторое время назад, когда Россия была в другой ситуации, такие попытки еще где-то могли пройти, то в сегодняшней ситуации, в текущей жизни это просто недопустимо.

Нам абсолютно не нравится желание, скажем, наших коллег и партнеров по организации Североатлантического договора беспредельно расширять его границы. Мы об этом открыто говорим им. И считаем, что это не укрепляет международную безопасность.

Надо действовать иначе. Надо создавать новые, современные механизмы. И на это, кстати, нацелена моя идея создания панъевропейского, или общеевропейского Договора о безопасности. К этому тоже разное отношение. Кто-то, например, наши крупнейшие партнеры в Европе, говорят: да, это интересно, мы хотим этого, мы готовы принять в этом участие. А кто-то начинает напрягаться, говорит: а зачем это? Есть НАТО, это хорошо. Но не вся Европа в НАТО, а уж тем более не весь мир в НАТО.

То есть должны быть такие механизмы, которые гарантируют безопасность других государств. И вот по этим вопросам я как президент Российской Федерации всегда буду занимать принципиальную позицию. Даже если это кому-то не нравится. Есть другие ситуации.

Мы с Вами посвятили довольно много времени разговору о конфликте на Кавказе, агрессии Грузии против Южной Осетии. Если речь пойдет о посягательстве на жизнь и достоинство российских граждан, позиция России, конечно, будет предельно простой и разумно жесткой. Мы будем, я об этом неоднократно говорил, отстаивать и защищать интересы наших граждан в любом месте, где бы они ни находились. И в этом нет никакого нарушения международного правопорядка. Это обязанность любой страны и любого лидера.

Поэтому у меня хорошие, вполне комфортные отношения с моими коллегами. Но мы не должны забывать о наших национальных интересах. Это абсолютно точно».

Дмитрий Киселёв: «Дмитрий Анатольевич, в этом контексте, пожалуй, уместно задать вопрос о вооруженных силах. Российские военные в уходящем году довольно часто появлялись на телевизионных экранах и не только в связи с Южной Осетией, но были и сверхдальние морские, океанские походы, сверхдальние перелеты, ракетные пуски. А в чем же суть уже начатых и идущих в армии перемен? И не изменятся ли сроки срочной службы?»

Дмитрий Медведев: «Смысл понятен — сделать наши вооруженные силы более эффективными, более современными, а жизнь военнослужащих — более комфортной, более защищенной. В этом смысле, что касается сроков службы, сразу хочу сказать, чтобы на этой теме не останавливаться: ничего меняться не будет, решения приняты, они будут реализовываться.

Работа над созданием нового облика вооруженных сил продолжается в последние годы. Сейчас наступил один из важных этапов. Мы говорим о том, чтобы создать более эффективные, более компактные и самое главное более логичные вооруженные силы.

Не секрет, что за последнее время произошла некоторая трансформация внутренней структуры вооруженных сил. И если всегда и в досоветский период, и в советский период, и в других армиях, в других вооруженных силах количество офицеров имеет определенную пропорцию количеству солдат и сержантов, где-то может быть 15–20%, то в нашей стране эта пропорция оказалась сломанной. Не из-за того, что так лучше, а просто потому что, к сожалению, у государства не было возможностей создавать другую конфигурацию. Поэтому вот этими вопросами мы должны заниматься.

Но при этом мы, естественно, сохраним и три существующих вида вооруженных сил. Я имею в виду сухопутные войска, военно-морской флот и военно-воздушные силы. И три существующих рода войск: это космические войска, это ракетные войска стратегического назначения, воздушно-десантные войска.

Мы перейдем к трехзвенной системе управления вооруженными силами. Но в целом все эти перемены направлены на то, чтобы создать значительно более боеспособные вооруженные силы. Потому что мы говорили о кавказской войне… Наши вооруженные силы продемонстрировали свои лучшие качества, но это не значит, что не было выявлено дефектов. Мы должны усовершенствовать наши вооруженные силы.

Что для этого нужно сделать? Во-первых, мы должны будем перейти к службе только в частях постоянной готовности, во-вторых, мы должны будем радикальным образом улучшить состояние дел с поставками военной техники, современной техники. Мы должны создать принципиально новую нормативную основу действия вооруженных сил.

И не менее важная задача — социальная защита военнослужащих и их семей. Уже начиная с 1 января следующего года тот, кто служит в частях постоянной готовности, в наиболее важных частях, которые обеспечивают российскую безопасность, будет получать уже совсем другую зарплату. Это зарплата, которая по своему уровню сопоставима с деньгами, которые получают в развитых странах, где уже давно произошли соответствующие изменения в вооруженных силах. Речь идет о суммах, которые простираются в пределах от 70 тысяч рублей до 250 тысяч рублей в месяц в зависимости от того, какую должность и какое звание имеет тот или иной военнослужащий.

Это, естественно, будет распространяться и на тех, кто служит по контракту. Мы будем вводить и там новые системы оплаты труда, новые системы денежного вознаграждения, денежного содержания. Этой работой государство будет заниматься. Но при этом эта работа должна вестись аккуратно, сбалансировано, без каких-то кампаний, без принятия необдуманных решений. И вот за этим я буду лично следить как верховный главнокомандующий.

В том числе, если говорить о тех лицах, которые будут увольняться с военной службы, у них будет возможность трудоустроиться в вооруженных силах на гражданские должности и пройти бесплатное переобучение, переквалификацию в военных вузах. Это нужно будет сделать обязательно».

Кирилл Клеймёнов: «Из года в год обсуждается вопрос перспектив СНГ. Особняком на этой площадке стоит вопрос о будущем российско-украинских отношений. Вот сейчас все мы снова наблюдаем очередной виток газового противостояния. Уже в обиходе словосочетание „украинский газовый шантаж“. Дмитрий Анатольевич, каким Вам видится новый год на украинском направлении российской внешней политики?»

Дмитрий Медведев: «Знаете, я могу Вам сказать откровенно, что у меня все это вызывает чувство досады. Между Россией и Украиной должны быть особые отношения — братские отношения. Отношения, основанные на тысячелетней истории, на общих ценностях близкой связи экономик, генетической связи между людьми. К сожалению, за последнее время ничего хорошего в этом направлении сделано не было.

Я не буду сейчас разбирать подробности российско-украинских отношений, но Вы знаете, что ряд украинских руководителей, по сути, принимал решение о том, чтобы поставлять оружие Грузии и направлять в Грузию людей, обученных для того, чтобы стрелять по российским вооруженным силам. Мы иначе как преступлением против российско-украинских отношений это назвать не можем. Это навсегда останется в нашей памяти безотносительно к судьбе тех или иных людей.

Но если говорить о деловых отношениях, конечно, на них не может не сказываться и та ситуация, которая в последние годы существует на Украине. Проблема заключается в том, что на Украине отсутствует эффективная власть. К сожалению, украинский политический истеблишмент находится в бесконечном противостоянии друг с другом. Страдают обычные украинские граждане, страдают российско-украинские отношения.

То, что происходит, скажем, на газовом направлении, это лишняя демонстрация неэффективности усилий украинских властей. Вместо того чтобы создавать долги и потом не платить по ним, лучше бы все силы направили на то, чтобы расплатиться, нашли бы какой-то эффективный способ. Но они пытаются придумывать что-то, занимают различные позиции. Стыдно за этим всем смотреть.

Деньги должны заплатить до последнего рубля, если не хотят, чтобы их экономика столкнулась с санкциями и требованиями со стороны Российской Федерации. Невозможно так дальше продолжать, пусть деньги все заплатят. Я надеюсь, что все-таки украинские политики в этом смысле примут необходимые решения, расплатятся по долгам. И мы в новый год войдем хотя бы с этой позицией, очищенной от наслоений прошлого.

Что же касается отношений в целом, то еще раз подчеркиваю, к сожалению, на мой взгляд, на более низкой стадии эти отношения за последние годы не были ни разу. И это очень печально».

Кирилл Клеймёнов: «Если Украина не заплатит, газ перекроем?»

Дмитрий Медведев: «Вы знаете, у нас нет цели что-то перекрывать. Наша цель — получить деньги, но если Украина не будет платить, мы будем использовать весь арсенал возможностей. И это совершенно очевидно. Здесь никаких иллюзий быть не должно. Естественно при этом наши обязательства в отношении потребителей в других странах, в том числе и в Европе, будут исполняться».

Татьяна Миткова: «Завершая разговор о внешней политике, какие задачи у России в следующем году? И какие события в сфере международных отношений Вам представляются наиболее важными?»

Дмитрий Медведев: «Знаете, таких задач много. Мы должны обеспечить достойное место России в международных отношениях, я об этом неоднократно говорил. Но мне кажется, сегодня нет более важной задачи, чем преодоление последствий глобального финансового кризиса. Поэтому я с надеждой смотрю на те мероприятия, которые запланированы. Мы будем находиться в постоянном контакте с нашими партнерами и в рамках отношений большой экономической „двадцатки“, в рамках „восьмерки“ крупнейших экономик мира.

Особое внимание будем уделять развитию наших отношений с государствами СНГ, ЕврАзЭС и ОДКБ. Здесь может быть направление главного удара, потому что для нас крайне важно выстроить полноценные отношения с нашими партнерами. Мы уже сейчас запустили целый ряд международных интеграционных механизмов, подписали огромное количество документов, касающихся объединения наших систем, создания единой таможенной системы. За последнее время были подписаны десятки документов.

Надеюсь, что в следующем году заработает и таможенный союз, и новая экономическая система взаимоотношений между Россией, Казахстаном и Белоруссией. Это очень важно и очень перспективно. Тем более, как известно, даже в таких ситуациях, как кризис, гораздо лучше отвечать на них совместно.

Очень важной организацией является и ОДКБ. Это организация коллективной безопасности, которая на самом деле защищает наши интересы, противодействует международным угрозам, например, наркотрафику, терроризму.

Мы рассматриваем разные проблемы, в том числе и ситуацию, скажем, вокруг Афганистана. В этом плане я считаю, что это тоже очень важное направление нашего сотрудничества. Шанхайская организация — еще одна региональная организация, с которой мы связываем большие перспективы. И здесь, на мой взгляд, очень важно, чтобы лидеры этих государств находились в постоянном контакте.

Я с момента вступления в должность, то есть с начала мая этого года, провел довольно значительное количество встреч и с нашими партнерами по СНГ, ЕврАзЭС и ОДКБ. С некоторыми из них я встречался по 5–6 раз и считаю, что это очень хорошо. С другими нашими ключевыми партнерами тоже было много встреч. Поэтому международная составляющая, хоть она иногда и заставляет уезжать из страны и принимать участие в каких-то международных мероприятиях, очень важна особенно в период такого рода проблем, с которыми сегодня столкнулся весь мир.

Поэтому наша международная политика будет дружественной, комфортной для наших партнеров, но, конечно, основанной на наших национальных интересах. Этим будем заниматься».

Татьяна Миткова: «Уточняющий вопрос. А Соединенные Штаты Америки всегда ведь были, в общем-то, одним из приоритетов нашей внешней политики. Следующий год — это уже президентство Барака Обамы. Какими Вы видите отношения Соединенных Штатов и России?»

Дмитрий Медведев: «Вы знаете, я бы хотел, чтобы это тоже были партнерские отношения, а не какие иные. И если говорить о приоритетах, то во время телефонного разговора, который у меня был с Бараком Обамой, он мне сказал, что рассматривает отношения с Российской Федерацией, как один из высших приоритетов американской внешней политики. Я с этим на сто процентов согласен.

Надеюсь, что нам удастся выстроить гораздо более эффективные и более надежные отношения, чем было до того. Потому что мы многое сделали за последние годы. Но все-таки ряд возможностей развить нормальные отношения с Америкой был упущен, на наш взгляд, не по нашей вине».

Дмитрий Киселёв: «От провозглашенных приоритетов Барака Обамы к приоритетам Дмитрия Медведева. Из нашего интервью ясно, что уходящий год был очень непростым — от войны до кризиса. И отдельная тема — Украина. Достаточно много было неожиданностей. Можете Вы сказать, что, суммируя все неожиданности, Вам удавалось сохранить постоянство своих приоритетов. Иными словами, каковы приоритеты президента Дмитрия Медведева сегодня?»

Дмитрий Медведев: «Приоритеты поэтому так и называются, что их нельзя менять каждый месяц. Приоритеты остаются прежними: развитие нашего государства, исполнение наших планов на период до 2020 года, решение социальных задач. То есть просто необходимость создания более комфортной, более полноценной жизни для наших людей. Вот он — высший приоритет, ничего другого просто и быть не может. И такие приоритеты не меняются.

В международной сфере, мы только что об этом говорили, это, естественно, выстраивание дружеских отношений с государствами и отстаивание наших национальных интересов. Поэтому приоритеты не меняются, знамена остаются прежними. Меняются иногда методы исполнения этих задач, это точно. Конечно, мы не можем не учитывать ту ситуацию, которая сложилась.

Однако я уже об этом говорил и еще раз повторю, что наша задача сейчас, задача власти в целом, сделать так, чтобы социальные завоевания последнего времени, социальные гарантии, к которым мы так стремились, на которые были потрачены довольно значительные усилия, они были в полной мере сохранены. И я считаю, что такие возможности у нас есть.

Несмотря на трудности, мы в этом году планируем, скажем, увеличение пенсии на 19%, а в следующем году пенсии вырастут в среднем на 37%. В 2010 году предполагается 50-процентный рост пенсии. Почему я говорю об этом? Потому что даже в условиях текущих экономических сложностей мы должны, прежде всего, думать об исполнении социальных обязательств. Это же касается минимальной заработной платы, которая будет по-новому устанавливаться и иначе исчисляться. То есть она теперь по сумме будет более 4 тысяч рублей.

То же самое касается исполнения наших обязательств в демографической сфере, наших обязательств перед малыми предпринимателями. Все эти задачи должны сейчас реализовываться, но, естественно, с учетом той коррекции, которая связана с текущей экономической жизнью. Приоритет номер один — социальная поддержка населения. Нет ничего важнее для властей сегодня».

Кирилл Клеймёнов: «Уходящий год запомнится всем нам еще и выдающимися победами российских спортсменов. Дмитрий Анатольевич, удалось ли Вам, во-первых, посмотреть хоть что-то в прямом эфире вместе со страной? Потому что рейтинги говорят о том, что финал чемпионата мира по хоккею или исторический матч Россия — Голландия на футбольном чемпионате смотрела буквально вся страна».

Дмитрий Медведев: «Все смотрел из ключевых матчей. И болел, естественно, потом звонил, поздравлял с победой, потому что не мог удержаться от этого. И хоккей смотрел, и игру нашей сборной по футболу смотрел, и игру „Зенита“ в Кубке УЕФА, и массу других событий, которые происходили в этот период. Хочется, честно говоря, их пересматривать еще раз и еще раз, потому что когда увеличивается количество всякого рода негативных новостей, приятно вернуться к позитивным вещам. Это нормально абсолютно.

Была ситуация, когда я ничего не смотрел. Это, к сожалению, была Олимпиада в Китае. Я практически в течение всего времени, пока длилась Олимпиада, не сумел посмотреть ни одного репортажа. Ну, на то была причина».

Кирилл Клеймёнов: «Если говорить об этих спортивных победах, то каждая из них дарила народу удивительное чувство единения, гордости за свою страну. И еще один, с моей точки зрения, очень важный аспект — это то, что каждая такая победа создавала моду на спорт и на спортивный образ жизни. Это тоже очень важно. Что, по-Вашему, нужно сделать, чтобы таких моментов у нас было больше в будущем? И чтобы мы раз за разом переживали вот это прекрасное состояние?»

Дмитрий Медведев: «Ну, что нужно сделать? Нужно этим заниматься по-нормальному, по-серьезному — так, как, собственно, стали заниматься последние несколько лет. Надо создавать новые спортивные объекты, открывать большие Дворцы спорта, бассейны, еще что-то. И просто маленькие коробки ставить, где играют в футбол, в хоккей. Вот это, наверное, самое главное, что может сделать государство. А все остальное — это уже сами люди решат.

Могу Вам сказать, что где бы я ни был, замечал — огромное внимание стали уделять в последнее время развитию спортивной инфраструктуры. Любой губернатор, с которым я разговариваю… Это стало модным. А стало модным не потому даже, что вот такие прекрасные успехи, а именно потому, что люди этого хотят. То есть, люди с удовольствием приходят, записываются в секции, ходят, играют.

И это уже образ жизни, если хотите. Это означает, что наша нация становится более здоровой. А мы понимаем, что тот человек, который занимается спортом, у него и другие возможности в жизни. Если не спортом, то физкультурой. Поэтому это очень важная задача.

Сейчас, мне кажется, крайне важно не потерять опять же то, что было сделано. Потому что те заделы, которые существуют, все-таки желательно довести до конца. То есть, например, запланировано строительство какого-то спортивного объекта, уже стройка начата — надо ее завершить.

Ну, а эмоциональная оценка, я не могу с Вами не согласиться — это такие минуты, которые не забываются. Есть минуты, которые создают негативный фон эмоций, а есть минуты, которые врезаются в память, как самые позитивные мгновения. Когда ты ощущаешь огромную гордость за свою страну, за спортсменов и даже за болельщиков, которые помогают, поддерживают и показывают все свои лучшие качества. Так что я, в общем, в этом смысле тоже с радостью вспоминаю эти мгновения».

Дмитрий Киселёв: «Дмитрий Анатольевич, в 2008 году остается всего лишь одна неделя. Как Вы планируете провести эти дни, есть ли в этих планах хоть что-то личное? И как вообще готовитесь к Новому году Вы и Ваша семья?»

Дмитрий Медведев: «Личного здесь не так много, как мне бы, может, того хотелось. Я очень люблю предновогоднюю неделю. Раньше мне удавалось сделать что-то более семейное, более приятное. Но у меня обычный график работы в этот период. Конечно, будут и поздравления, потому что без этого не обходится.

А что же касается новогодних праздников, то ничего принципиально нового для себя я в этой сфере не открыл. Я считаю, что Новый год нужно встречать дома, с близкими. Может быть, когда-нибудь я и схожу к кому-нибудь в гости, но сейчас мне нравится проводить ночь с 31 на 1 января дома, в кругу своей семьи.

Просто мне кажется, что это такая традиция, которая очень глубоко сидит в каждом из нас. Вот это точно наши национальные особенности. Потому что у нас с Новым годом связаны самые светлые представления. Новый Год в России любят по-особенному, так, как его ни любят нигде. Потому что там есть выстроенная череда праздников, а у нас к Новому году особенное, сказочное отношение. И это глубоко сидит в каждом из нас. И во мне тоже.

Поэтому я хотел бы вот таким образом провести Новый год. А потом, если получится, немножко съездить отдохнуть на несколько дней. Может, на лыжах покататься…»

Кирилл Клеймёнов: «А есть какая-то особая традиция в Вашей семье? Потому что во многих семьях существуют свои новогодние традиции. У вас есть какая-то особая, семейная традиция?»

Дмитрий Медведев: «Традиция заключается в том, чтобы была хорошая елка».

Кирилл Клеймёнов: «Живая?»

Дмитрий Медведев: «Живая, безусловно. И этим все с удовольствием занимаются: занимается жена, занимается ребенок. Мне вчера даже сын говорит: „Вот эта елка плохо как-то выглядит, на ней лампочки не того цвета“. То есть всем новогодние хлопоты нравятся, мне во всяком случае, приятно этим заниматься. Ну и конечно возможность посидеть с близкими людьми, поздравить их, поздравить семью, поздравить маму. Мне кажется, что это важно для любого человека. Ничего сильно выдающегося здесь тоже нет».

Татьяна Миткова: «Ну что ж, спасибо большое Вам, господин президент, за эту возможность задать Вам вопросы, которые волнуют наших телезрителей!»

Дмитрий Медведев: «Я хотел бы еще раз поздравить вас с наступающим Новым годом. Сказать вам большое спасибо за ту работу, которую вы ведете как журналисты, как представители средств массовой информации. Это важно и в сложных условиях, и в каких-то более простых ситуациях. Это важная работа. Спасибо вам большое за это. Передайте вашим коллегам от меня слова признательности и благодарности за все то, что они делают, работая на своих должностях. Ну и, конечно, я их всех поздравляю с Новым годом!»