Особенности национальной охоты

Трудов об особенностях русской национальной охоты — сезон как раз начался в ряде регионов на этой неделе — написано немало, а вот одного, главного, как считают некоторые, до сих пор не хватает — обновленного закона. Пока, мол, в данной области такое творится, что и до «беспредела» рукой подать.

Корреспондент НТВ Вадим Фефилов углубился в предмет и выяснил: кое-где из-за охотничьих угодий ведутся настоящие войны.

Для Виктора охота пуще неволи. В трудовой книжке за 30 лет всего одна запись — «охотовед района». Говорят, в разговоре с браконьерами он сразу «берет быка за рога», ну а те спалили ему машину.

Николай Горин, главный специалист ОГУ «Курскоблохотрыбупрваление»: «Дверь ему подперли колом. Машина за двадцать минут сгорела».

Теперь вдвоем с женой решили стать лесными капиталистами — оформляют 10 тысяч гектаров в аренду. Разводят диких кабанов, чтобы выпустить осенью в свой лес. На бюрократическом языке это — «воспроизводство охотничьих угодий».

Виктор Шестеряков, охотовед: «Этот бизнес хлопотный, но не слишком прибыльный».

Это пока не прибыльный. Зимой приезжие горожане будут платить десятки тысяч за то, чтобы выйти к дикому зверю на расстояние выстрела. В соседнем частном охотхозяйстве одна из московских фирм за полмиллиона уже зарезервировала все ближайшие сезоны.

Виктор Шестеряков, охотовед: «У кого есть деньги, огораживают свою территорию сеткой — и местное население не может туда пробиться. Отсюда и конфликты: и жгут, и поджигают. Отсюда и браконьерство».

Охота на территории России по-прежнему регламентируется старым постановлением Совета министров Советского Союза от 88 года. Сейчас в российских охотничьих угодьях находятся десятки тысяч вооруженных людей. Оказывается, они практически не контролируются госорганами. Например, действующий егерь не имеет права в лесу носить оружия. Насколько это опасно?

Владимир Пучков, егерь заказника «Сеть»: «Это очень опасно. В лесу попадаются и пьяные охотники. Угрожают, что пристрелят».

Еще один курский егерь — тоже человек без ружья — вспоминает о другой напасти: когда зверей стреляют прямо из автомобилей.

Леонид Волгин, егерь: «Заяц выходит на опушку. Скорость машины или скорость зайца? Форточку открывают и расстреливают».

А егеря и охотоведы бессильны. Они не имеют права составлять протоколы и изымать оружие у браконьеров. Чтобы составить акт о незаконной охоте на месте, обязательно присутствие участкового милиционера, но как до него дозвониться, например, в Амурской тайге? В коридорах курского госохотуправления всерьез обсуждается, как лесным нарушителям можно «рога пообломать» и не «наломать при этом дров» .

Виктор Новиков, заместитель начальника ОГУ «Курскоблохотрыбуправаление»: «Один берет — наводит порядок, размножает диких животных. А другие берут охотугодья, но ничем не занимаются. То есть не проводят охранных мероприятий. Зверь просто выбивается. То есть наносится ущерб дикой природе».

Николай Клюев, член-корреспондент Международной академии экологии и безопасности человека и природы: «Нам нужен закон об охоте! Который бы четко регламентировал объекты живого мира, права и обязанности охотника».

В элитном охотничьем клубе, где территория 110 тысяч гектаров, постоянно охотятся и рыбачат представители крупного бизнеса и политический бомонд. И здесь сетуют — на российских лесных дорожках становится и тесно, и суетно. В Европе охотничье законодательство стало в последние годы максимально жестким, и многие европейские охотники ринулись в Россию.

Ольга Очаковская, полномочный представитель президента Европейского клуба охотников: «Что они здесь творят — это ужасно. Приглашая к себе зарубежных охотников, получая с них плату за организацию охот, они предоставляют возможность им охотиться в любой сезон, несмотря ни на какие запреты. Разрешают им отстрел животных, которые запрещены к отстрелу».

Тысячелетний гранитный истукан в степи ученые называют «половецкой бабой». Директор заповедника, автор Красной книги Курской области, задумчиво говорит, что это дух и символ этих мест. Андрей Власов мечтает, чтобы весеннюю охоту запретили.

Андрей Власов, директор Центрально-черноземного биосферного заповедника им. профессора В. В. Алёхина: «Перелетные птицы затрачивают массу усилий, массу энергии, чтобы вывести потомство на родине, а родина встречает их оружейными выстрелами».

Существующий Закон «О животном мире» детально не регламентирует отношения контролирующих органов, владельцев охотугодий и простых охотников. Сергей Брусенский знает — ссориться и не пускать местных, у которых «еще деды здесь охотились», себе дороже, но Брусенский скорее исключение.

Сергей Брусенский, кавалер охотничьего ордена Святого Юбера: «Лучше дружить, давать путевки со скидкой, вплоть до того, что на бесплатную охоту привлекать. Разговаривать с ними, вести диалог. Потому что уследить за заезжим браконьером еще можно, а за местным нельзя — он знает все тропинки, он знает, где водится зверь».

Известно, что разными ведомствами разработано 12 проектов Закона «Об охоте», но вот уже несколько лет не могут определиться, чья будет добыча?

Игорь Бордаченков, кавалер охотничьего ордена Святого Юбера: «Каждое министерство пытается перетянуть на себя одеяло. Существует конфликт между Министерством природы и Министерством сельского хозяйства — кто будет регламентировать правила охоты, выдавать лицензии?»

Но пока тянутся бесконечные споры о правилах охоты, в российских лесах идет охота без правил.