Ленинградский телефонный эфир в конце 70 — середине 80-х стал технологическим и даже идеологическим чудом. Его авторы утверждают, что фактически этот способ коммуникации стал предвестником современных соцсетей.
«Незадокументированная возможность» — так называли это явление работники
Станислав Колесник, сотрудник Центрального музея связи имени А. С. Попова: «Если этот комплект не уходил к потребителю, то на него можно было позвонить. Реле не срабатывало и, соответственно, шел второй звонок. Таким образом получался телефонный эфир».
В телефонный эфир могли одновременно прорваться десятки абонентов. Большинство присоединялось по приглашению. Заветный номер сообщал либо свой человек на АТС, вроде Славы Вычислителя, либо, тот кто планомерно прозванивал различные коммутаторы в надежде найти незанятую комбинацию.
Многочасовые ночные бдения с трубкой у уха превратили домашнего подростка Костю Теплова в Бегемота. И скоро перечень дорогих его сердцу эфирных созданий перестал умещаться в одной тетрадке.
Прежде всего, раскованную атмосферу телефонного эфира использовали для знакомств, продолжать которые старались вживую. В телефонный аппарат из перестроечной юности вмонтирован самодельный усилитель голоса. Говорят, такие заказывали у шестидесятилетнего эфировца. Но основная аудитория оставалась неизменной — до 16 и старше.
Константин Теплов, участник эфира, «Бегемот»: «Эфир — это такой симулятор жизни, это как компьютерная игра. В эфире можно было обсудить что угодно, и за это тебе ничего не было».
Подробнее — в специальном репортаже корреспондента НТВ Юлии Олещенко.