Неудержимый распил

Щепки летят. В стране что ни день, да грянет конфликт вокруг какого-нибудь зеленого уголка, будь то городской парк или лес в окрестностях исторической усадьбы. И минувшая неделя исключением не стала.

Одни под любыми, иной раз даже благовидными предлогами, — к примеру, устранением последствий удара стихии, — хотят все срубить, другие — как правило, представители местной общественности, — этому всячески, но с переменным успехом препятствуют.

Корреспондент НТВ Юрий Кучинский, изучая проблему, не переставал удивляться масштабам топорного зуда, процесса, очевидно, кому-то страшно выгодного.

Еще год назад Юрий Шадрин на своей казанке мог бы возить туристов по озеру Городно. Это один из чистейших водоемов страны — уникальное карстовое озеро, которое раз в 30 лет полностью уходит под землю, а потом появляется вновь. По берегам — реликтовый лес, который еще с 70-х годов особо охранялся государством. Только теперь среди стройных деревьев вдруг появились участки, похожие на поле танковой битвы.

Юрий Шадрин, местный житель: «Здесь в основном сосны стояли вековые. А теперь повсюду делянки, куда ни пойди. Прямо как в пустыне теперь, как на Луне».
Юрий Кучинский, корреспондент НТВ: «А что, они на самый берег на технике подъезжали?»
Юрий Шадрин: «Да, прямо в речку».

А при генералиссимусе такого не было. Вид из родовой усадьбы Александра Васильевича Суворова тоже безнадежно испорчен. Музей полководца и так переживает не лучшие времена, а теперь еще и в лесном пейзаже уродливые проплешины.

Официально, все это последствия стихийного бедствия. В прошлом году в Новгородской области прошел сильный ураган. На кадрах аэрофотосъемки видно, что шквальный ветер как-то выборочно, пятнами повалил огромные участки леса.

Андрей Иванов, директор МУК «Любытинский краеведческий музей»: «Там, где сейчас пустошь, был ровный лес. Я, конечно, не могу сказать, чем руководствовался ураган, когда шел по территории района».

По неофициальному мнению местных жителей, лесорубы расчисткой завалов не ограничиваются. По свежим спилам на стволах, которые здесь повсеместно грузят в лесовозы, трудно судить, само упало дерево или помогли. По предварительным подсчетам, прошедший ураган за 20 минут обеспечил заготовителям 10 миллионов кубометров древесины. А когда такой лес рубят, то и устоявшие вековые сосны за щепки сойдут.

Юрий Шадрин: «В основном те деревья, которые по берегу, не падали».

Вообще это называется санитарно-оздоровительные мероприятия. Если поваленные деревья оставить, они высохнут и в случае очередного жаркого лета легко могут загореться. Но только падает не лес, падают деревья, и тут ведь можно чистить, а можно и вырубать.

Виталий Моисеев, заместитель начальника отдела Любытинского лесничества: «Были, конечно, единичные растущие деревья. Но в правилах санитарно-оздоровительных мероприятий есть такое понятие, как критическая полнота. То есть, если оставлять эти единичные деревья, то их все равно бы заваливало следующим ветром».

Один пенек, корнями наружу, — явно от дерева, которое ветром повалило, а рядом — совершенно обычный пень. Это дерево не падало, его специально спилили, например, чтобы к тому подобраться. Можно ведь и такое объяснение предложить. Но, главное, что сейчас, когда все это пространство буквально перепахано техникой дровосеков, крайне сложно понять пропорцию между деревьями упавшими и специально спиленными. Зато легко представить себе масштаб.

В этом году объем вывозимого из Новгородской области леса, по расчетам, увеличится минимум раз в пять. Здесь сейчас работают сотни частных подрядчиков. Лесовозы ездят по дорогам днем и ночью. При этом количество лесничих осталось прежним.

Юрий Кучинский: «На Ваш взгляд, людей у вас достаточно?»
Виталий Моисеев: «Ну, на мой взгляд, а работаю я давно, не было б ветровала, в принципе, может быть, даже и хватало. Но после того как был ветровал, появилось очень много организаций, пилящих буквально во всех концах лесничества… Тут уже проблема с контролем».

С контролем того, что и как здесь пилят, плохо стало еще в 90-х. В бурные годы первоначального накопления капитала охранный статус этих лесов то ли сняли, то ли его просто позабыли. Хотя значение именно новгородских лесов едва ли не для всей европейской части России нисколько не изменилась.

Татьяна Ливеровская, биогеограф,: «Вообще всю Валдайскую возвышенность лично я объявила бы заповедной зоной. Это центр такой, где берут начало реки крупнейшие наши Русской равнины, то есть водообеспеченность наша зависит от лесов Валдайской возвышенности вообще. Волга течет в Каспийское море, Волхов течет, там и реки-бассейны».

Но в России лес — дело темное. Как его охраняют и охраняют ли вообще, вряд ли кто точно скажет. Ведь рубят даже те деревья, которые можно просто объявлять памятниками федерального значения. Остров Ольхон на Байкале теперь украшают пни лиственниц, которые проросли, когда сам Байкал российским-то еще не был. Такие уже точно не вырастут — за последние 700 лет не то, что историческая, а климатическая эпоха сменилась. Эти священные для бурятских шаманов деревья, по сути, идут на дрова.

Виталий Рябцев, заместитель директора Прибайкальского национального парка: «Лесозаготовители стараются добывать именно эти уникальные экземпляры, потому что они обладают максимальным количеством кубических метров древесины».

Конечно, кто-то кое-где у нас порой на этом все же попадается, но только смело может лесом посылать весь Росприроднадзор. Ведь даже увеличенные три года назад штрафы за незаконную вырубку — от 200 тысяч до миллиона — лесопромышленников с их объемами не напугают. Тем более, что на максимальное наказание, по оценкам экспертов, надо нарубить и вывезти не меньше 10 вагонов леса.

Виталий Рябцев: «Сейчас штрафы за такие правонарушения смехотворны. Они несоизмеримы с ущербом, который наносят люди лесу».

Охрана лесов из государственной функции, похоже, превращается в общественную. Только в этом случае под защиту хоть как-то попадают леса не исторические, заповедные или важные с точки зрения экологии, а скорее просто последние источники кислорода для замученных урбанизацией горожан.

В подмосковном Пушкине еще 40 лет назад жители сами посадили деревья. Вот только теперь в бумагах районной администрации за деревьями не видно леса.

Андрей Полянский, первый заместитель руководителя администрации Пушкинского муниципального района: «Это не лесопарковая зона. Это высаженные деревья, у них нет статуса».

Если нет статуса, значит, можно рубить и строить супермаркет. Хотя теперь, после массовых протестов, эта перспектива, возможно, отодвинется. Жители Пушкина добились хотя общественных слушаний по поводу своего леса.

А вот в Новгородской области, где плотность населения на гектар леса гораздо меньше, грузовики с бревнами будут ездить еще года три. В лесничестве говорят, что санитарно-оздоровительные работы быстрее закончить не получится. А там, пожалуй, из-за ветра, который теперь свободно гуляющего по пустошам, появятся и новые завалы.