В Северной столице открылась выставка, посвященная юбилею Данте Алигьери. Корреспондент НТВ узнал, почему большинство экспонатов связано с одной частью «Божественной комедии».
К
Корреспондент НТВ Павел Рыжков спустился под землю вслед за Данте.
Спускаясь по винтовой лестнице в подвалы музея истории религии, можно представить себе не только атмосферу средневековых замков, но и, как рассчитывают авторы экспозиции «Божественный Данте», первый круг ада из его же «Божественной комедии».
В этом подземелье композиция из гранита «Харон на реке Стикс» словно вписалась в естественную нишу. За перевозчиком душ умерших как будто и начинается тот самый описанный Данте первый круг ада. Современные художники, не сговариваясь, создали свои произведения, связанные именно с первой частью «Божественной комедии».
Среди таких работ есть три пасти люцифера, что означает последний, девятый круг ада. Кстати, во все времена место пребывания грешников для творцов было источником вдохновения.
Наталья Суслова, куратор выставки «Божественный Данте»: «Дело в том, что у Данте ад представляет собой воронку, которая спускается вниз. Когда господь бог покарал люцифера, он был сброшен вниз, и таким образом образовалась воронка. И люцифер замыкает ее, как затычка».
Гравюра начала XVII века «Ад и чистилище» создана Жаком Калло, когда тот еще не был знаменит. Вместо воронки художник изобразил башню. Количество кругов меньше, но на каждом из них можно разглядеть мучеников и понять, за что они туда попали.
Любопытным является издание первой части «Божественной комедии» середины XIX века. Гюставу Доре хватило денег только на «Ад». Но иллюстрации французского графика и скульптора имели феноменальный успех. Сальвадор Дали прокомментировал книгу Доре так: «Все это вздор. Дантовский ад освещен солнцем и медом Средиземноморья».
Дали тоже выполнял иллюстрации к поэме по заказу итальянского правительства к юбилею поэта. Рядом с этим изданием ксилография по рисунку великого испанца «Рай. Пятое небо. Марс. Явление Христа». Абстрактный рай, выстроенный Данте, может, и меньше привлекал с точки зрения драматургии, но вполне пришелся по душе сюрреалисту.