Пролог войны: усвоил ли Запад уроки Мюнхенского соглашения

Под покровом ночи решалась судьба, как предполагалось, Чехословакии, а оказалось, что всей Европы. Часы в мюнхенской резиденции Гитлера Фюрербау показывали 1:30. Рейхсканцлер Германии ставит подпись первым, затем британский премьер Чемберлен, итальянский премьер Муссолини. После всех француз Даладье визирует документ, обязывающий Чехословакию в 10-дневный срок уступить, в смысле просто отдать Германии Судетскую область, центр чехословацкой промышленности, преуспевающий регион процветающего осколка павшей Австро-Венгерской империи.

Эдвард Бенеш, в 1935–1938 гг. — президент Чехословакии: «20 лет наша республика была одной из лучших и счастливейшей из послевоенных демократий, здравомыслящим и процветающим государством. Чехословакия вновь станет свободной и независимой в новой и свободной Европе».

Это заявление президент Чехословакии Бенеш сделал, слагая с себя полномочия, когда его страну отдали на растерзание Германии. Мог ли он поступить иначе, если его даже не пригласили на встречу европейских лидеров, а ультиматум вручили утром.

Дмитрий Буневич, кандидат исторических наук, советник директора Российского института стратегических исследований: «Если бы Чехословакия оказала сопротивление, если бы ее поддержал СССР, если бы выступила Франция, то историки и сами немецкие генералы говорили о том, что не было у немцев сил одновременно противостоять и Чехословакии, у которой были мощные вооруженные силы, и французской армии, которая тоже была многочисленной и хорошо вооруженной, и СССР».

Но история не терпит сослагательного наклонения. Судетская область, где, кстати была еще и линия обороны против Германии, отошла Рейху. Заодно чешскую территорию отдали Венгрии. И, конечно, не осталась в стороне Польша, поживившись тешинскими землями. Одной из причин бездействия Эдварда Бенеша сегодня называют послушание Великобритании и Франции. Чемберлен и Даладье нашли способ его убедить, что война никому не нужна, а остатки Чехословакии Гитлер обещал им не трогать.

Вопреки даже не здравому смыслу, а Версальскому договору, положившему конец Первой мировой и определявшему наказание для проигравшей Германии, уже к 1938 году фюрер заставлял с собой считаться победителей.

Михаил Мягков, научный директор Российского военно-исторического общества: «Германии было запрещено иметь армию более 100 тысяч человек, танковые и авиационные войска, но она удачно это обходила. Когда стало понятно, что Германия после прихода Гитлера не собирается соблюдать Версальский договор, они решили договориться с Германией, чтобы просто обезопасить себя и дать понять Германии, что ее цель на Востоке».

Именно Мюнхенское соглашение, его чаще называют сговором, историческая наука считает отправной точкой Второй мировой, хотя, по сути, Чехословакия была звеном очень длинной цепи. Еще в марте того же 1938 года Гитлер вошел в Вену. Австрийский аншлюс, аннексия, занял два дня. Перед этим несостоявшийся студент Венской академии изящных искусств оккупировал демилитаризованную Рейнскую зону.

Этот буфер безопасности между Германией и Францией был определен все тем же Версальским соглашением. Оно же передавало Парижу угольные копи Саара в качестве компенсации за ущерб в Первой мировой. Но и эту область Гитлер присоединил к Германии еще в 1935 году легко и непринужденно, пользуясь полным молчанием победителей. Зато рейхсканцлер, получив доступ к региону, обеспечивающему его энергией, смог возрождать свою армию.

Михаил Мягков: «Это было выгодно и Англии, и Франции, и США. А кто вообще позволил Германии выйти из послевоенного кризиса, восстанавливал ее экономику, давал ей ссуды, несмотря на то, что Германия выплачивала огромные репарации».

На Западе сегодня о мюнхенском сговоре предпочитают не вспоминать, в лучшем случае говорят об ошибке лидеров Великобритании и Франции. Внятных объяснений, почему Гитлеру позволяли набирать силу, нет. Хотя и недостатка в благовидных предлогах, конечно же, не имеется. Вот что говорил премьер Чемберлен в обращении к соотечественникам, отправляясь в Мюнхен сдавать Чехословакию.

Невилл Чемберлен, в 1937–1940 гг. — премьер-министр Великобритании: «Как чудовищно, нереально, невероятно, что мы вновь должны рыть окопы и надевать противогазы здесь из-за ссоры в далекой стране между людьми, которых мы ничего не знаем».

Советский Союз теоретически мог прийти Чехословакии на помощь. Вооруженные силы были сконцентрированы на западных рубежах, Москва была готова даже перебросить свои силы по воздуху. Но, во-первых, официально Прага о помощи не попросила, только конфиденциально зондировала почву. Во-вторых, добраться можно было через Румынию и Польшу. Когда Бухарест дал добро, было поздно — все уже свершилось. Варшава же категорически отказалась пропускать Красную армию. Польша тогда жила иллюзиями, что с Рейхом у нее все получится.

Михаил Мягков: «Польский Генштаб еще в 1938 году сказал: главная наша цель — это расчленение России. Они об этом с Гитлером и Герингом вели переговоры всю вторую половину 30-х годов».

Вернувшись в Лондон после ночи в Мюнхене, которую позже назовут капитуляцией Европы перед Гитлером, премьер-министр Великобритании сообщил, что привез мир.

Невилл Чемберлен: «Решение чехословацкой проблемы, которого только что удалось достигнуть, по моему мнению, только прелюдия к еще большему урегулированию, которое позволит всей Европе жить в мире».

В качестве сюрприза Чемберлен предъявил еще и соглашение о ненападении, которое он заключил с Гитлером той же ночью в Мюнхене. То есть Чехословакию, которая так нужна была рейхсканцлеру, просто разменяли.

Невилл Чемберлен: «Это соглашение, подписанное минувшей ночью, герр Гитлер и я рассматриваем как символ желания наших народов никогда больше не воевать друг против друга».

С такой же бумагой в Париж вернулся Даладье. Как утверждают, он опасался, что его закидают яйцами прямо у трапа самолета. Но все обошлось, там тоже была радостная встреча. Правда, ликующих Даладье, по свидетельствам близких, назвал идиотами. Если мемуар этот верен, то Даладье довольно точно оценивал итоги мюнхенской ночи.

Михаил Мягков: «Гитлер понял и открыто высказывался. Его слова после Мюнхена: это жалкие черви Чемберлен и Даладье, они жалкие трусы, они не посмеют объявить нам войну».

В марте 1939 года Гитлер расправился с остатками Чехословакии, в том же году вторгся в Польшу. 22 июня 1940 года капитулировала Франция, 10 июля в том же году пришла очередь Великобритании. Вместе эти две страны, чьи лидеры решили задобрить Гитлера Чехословакией, потеряли во Второй мировой более миллиона человек, если верить официальным данным. Жертвы Советского Союза, на народ которого легло бремя борьбы с фашизмом, по разным оценкам, составляют от 20 до 30 миллионов человек. И это еще не все уроки Мюнхена.

Михаил Мягков: «Запад, который сегодня нам противостоит, это Запад Мюнхена, который готов сдать кого-то, и Украину в том числе, если понадобится. Для него главная цель — мы».

Дмитрий Буневич: «Европейские страны стремятся договориться и решить свои противоречия за счет того, чтобы выступить совместно против России. Им нужен внешний противник — царская Россия, советская, современная, идея европейского согласия зиждется на совместных действиях против нашей страны».

В том же 1938 году СССР предлагал Франции, Польше и Чехословакии заключить союз и дать совместный отпор Гитлеру. Советский Союз уже был в Лиге наций (это предшественница ООН), руководство страны полагало, что коллективная безопасность — не пустой звук. Но у Европы, как показала история, были другие планы. А это Мюнхена слышно и по сей день.