Рисунки, фотографии, письма: в «Фонтанный дом» привезли редкий семейный архив Николая Пунина

О хозяине кабинета, легендарном искусствоведе, одном из самых влиятельных художественных критиков страны Николае Пунине экскурсантам успевают рассказать, куда меньше, чем о проживавшей в «Фонтанном доме» Анне Ахматовой.

Только самые внимательные обращают внимание на недавно установленные вдоль окон витрины с документами из семейного архива. Именно Ирина Николаевна Пунина, чей отец 15 лет был спутником Анны Ахматовой, после смерти поэта решала судьбу ахматовского архива. Насколько справедливо, эксперты спорят до сих пор.

Но на этот раз ее воспоминания — 20 машинописных страниц — стенограмма беседы с сотрудниками музея стали основой временной экспозиции.

Пётр Зыков, еще один правнук Николая Пунина рассматривает рисунок, выставленный посреди столовой. Это его любимая комната. Впервые он оказался здесь в конце 1980-х, когда подлинные вещи привезли в еще принадлежавшие институту Арктики и Антарктики помещения для съемок документального фильма.

Пусть и временное возвращение хранящихся в семье реликвий туда, где они появились на свет, историк архитектуры оценивает как уникальную возможность добавить новые штрихи к портрету прадеда.

Пунинская квартира помнит Маяковского и Пастернака, Митурича и Татлина. Здесь пересекались частная жизнь, жизнь искусства, жизнь в искусстве со всем их счастьем и трагедиями. Экспозиция к 70-летию со дня смерти Николая Пунина приоткрывает и тайны музейной кухни, демонстрируя, как несколько десятилетий назад в четырех небольших комнатах удалось поселить самое важное — дух времени, а точнее, времен.

Портрет 19-летнего Николая Николаевича в семейном архиве хранится без рамы. На время экспозиции его оформили и разместили на почетном месте в пунинском кабинете Рисунок даже подписан, но точно установить авторство потомкам пока не удалось.

В 1949-м в кабинете под восточным абажуром поселился сотрудник НКВД, а хозяина арестовали, осудили на десять лет лагерей и отправили в Абезь под Воркуту, откуда эхом докатилось пунинское: «Сам я забыл, откуда мы и в каких живем временах».

Юлия Олещенко