Насилие в приемных семьях: минусы системы по отбору опекунов

Ее лицо не показывают, но это и необязательно. Все эмоции передаст голос. Вера попала в детдом в четыре года. Папа — инвалид, мама стала выпивать. В 11 лет за ней пришла новая мама. У них даже совпали даты рождения.

Вера: «Прожила я в этой приемной семье три года, после чего мы совершили побег с одной девочкой, с которой мы были удочерены. Потому что мы больше не могли выносить этих издевательств. Мы были холодные, голодные, ходили в рванье».

Потом она попала еще в одну приемную семью. И снова издевательства. Детей наряжали и задаривали сладостями только перед визитами проверяющих. А когда инспекторы уходили, папа брался за ремень.

Сейчас Вере 20. И она совсем не хочет заводить свою семью. В психологии есть такой термин «подражание» — это когда дети невольно копируют поведение родителей, какими бы они ни были. И это только одно из последствий насилия в приемных семьях. А сколько детских судеб сейчас ломается за обшарпанными дверями квартир?

В Следственном комитете и аппарате детского омбудсмена уверены: пора что-то менять.

Анна Кузнецова, уполномоченный при президенте РФ по правам ребенка: «Нужно принципиально изменить подход к отбору приемной семьи».

Надо различать усыновление и опеку. Усыновление возможно только по суду и длиться может месяцами, если не годами. Зато ребенок становится документально родным для новой семьи. Опеку или попечительство оформить проще. Это, скажем так, временная форма устройства в семью до достижения ребенком совершеннолетия.

Сейчас для оформления опеки нужно предоставить краткую автобиографию, справку о доходах, справку о наличии жилплощади, заключение медкомиссии и еще пару документов. И вот как по всему этому понять, будут ли новые родители любить ребенка?

Елена Альшанская, руководитель благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям — сиротам»: «Психиатрическая экспертиза сегодня очень формальна. Это просто визит к психиатру, который или пишет, что человек стоит на учете, или дает ему справку, что он здоров, просто по вопросу „здоровы ли вы“».

Глава Следственного комитета Александр Бастрыкин неоднократно заявлял: всплеск домашнего насилия, особенно в приемных семьях, связан с декриминализацией. Так он намекал на не самый лучший закон, который приняли депутаты. Те парируют: да, закон спорный, но он и постоянно дорабатывается.

Оксана Пушкина, депутат Госдумы: «Была ошибка — мы ее исправляем, сейчас заканчивается работа над законом, которая будет называться „Об основах профилактики домашнего насилия“. Я один из авторов этого закона. Потому что критиковать бесполезно. Просто надо работать, и мы эту работу провели».

Возможно, в новом законе будет что-то про контроль денег, выделяемых на ребенка. Размер пособия по опеке — в среднем 15 тысяч — плюс региональные надбавки. Аня из Астрахани этих денег никогда не видела.

Аня: «Я купила помаду на рынке за 50 рублей. И когда моя приемная мать увидела это, она меня очень сильно ругала и даже избила».

Квартира Лилит Гореловой — это и реабилитационный центр для 28 ее приемных детей. Плюс шестеро своих. Там везде — кубки и грамоты за первые места. Кто-то играет, кто-то поет. Вот папа пришел с работы. Пока всех детей перецелуешь — чай на кухне остынет. В этой семье прекрасно знают: любить не своих детей не заставят ни деньги, ни документы, ни строгая тетя из опеки. Это что-то из области эмоций. А значит, и работать с приемными родителями должны профессионалы по эмоциям.

Лилит Горелова: «Я думаю, что к каждой приемной семье нужно прикрепить психолога, юриста. Это обязательно».

Пока это звучит фантастической идеей, хотя, возможно, в ней и лежит тот самый «качественно новый подход» к опекунству. К тому же не ясно, будут ли родители делиться с психологами своими проблемами или они так и останутся за закрытыми дверями.