«Фидель — это бренд»: уход команданте стал символом неформального окончания XX века

Вы, команданте, всегда были ближе, чем может показаться. Расстояние и время — такие мелочи, когда речь идет о человеке, ставшем уже при жизни мифологическим персонажем. Образом, в который поверили миллионы и забросили на самую верхушку пантеона.

Тебе, Фидель, уже почти шесть десятков лет посвящают песни. Их сочиняют даже рожденные после кубинской революции. И чего только не сочиняют. Но отчего-то во все это так хочется верить.

Этот мир начал меняться, когда вы бросились на штурм казарм Монкада. Вам так претило, что ваш любимый островок под носом у великой империи эта самая империя превратила в совмещенный с казино бордель. Никто не верил, что вы, команданте, бросившись в бега в Мексику, сможете вернуться на этот остров триумфатором. Что, объявив национализацию, вы отнимете землю у собственного отца. Что отстоите любимый остров, когда американцы высадятся в заливе Свиней.

Мы носили в подражание вам военные мундиры и отращивали бороды. Мы хотели быть такими же сильными, свободными и любимыми женщинами. Даже на богом забытой станции Чарской в какой-то сотне верст от семипалатинского полигона.

Бари Алибасов: «Шла речь о какой-то внутренней свободе, которая ассоциировалась с Фиделем Кастро. Мы изображали кубинские танцы. Никто не знал, как их танцевать. Но мы изображали. Девочки вертели бедрами бесстыдно. Нам где-то в токарном цехе железнодорожного депо сделали маракасы кубинские».

Мы не знали испанского, мы понятия не имели, как танцевать румбу. Но мы делали это в силу своих представлений о том, как танцуют и поют у вас на острове, команданте.

Артемий Троицкий: «Я думаю, что сегодняшний день можно считать днем неформального окончания XX века. Ушел из жизни последний из его великих людей. XX век — это был, наверное, самый странный, отчасти самый страшный век в истории человечества. Век очень бурный, век экспериментальный, век великих революций. И последним великим революционером XX века был именно Фидель Кастро. С его уходом весь этот бунтарский дух выветрился из нашей жизни».

Вы пережили сотни покушений. Вы могли сутки напролет вещать о свободе перед многотысячной аудиторией. Вам посвящали песни и дарили 90-метровые сигары. Вы уже казались вечным. Вы сами говорили, что когда умрете, никто в это не поверит. Вы создали образ, который переживет вашу смерть, команданте.