Разгром немецкого посольства у стен Исаакия: как Петербург встретил начало Первой мировой

Война с немцами в самом Петербурге началась на Исаакиевской площади у немецкого посольства. Его построили в 1913 году и невзлюбили в городе сразу. Серое, массивное, тяжеловесное, но главное, что наверху были статуи: два коня и древнегреческие диоскуры. Диоскуры большие и какие-то очень вызывающе голые, рядом с Исаакием как будто не к месту. Поэтому, когда 4 августа 1914 года к посольству пришла толпа громить немцев, начали с крыши.

Как тогда писали газеты, манифестанты сбросили со здания «безобразные статуи голых германцев». Одна, правда, там застряла наверху, зато вторую действительно скинули и утопили в Мойке. Ее потом доставала команда пожарных. Погром продолжался трое суток. Кто-нибудь кидал вниз из окна мебель, все радостно кричали, а после складывали трофеи в кучу и жгли.

Немцев в здании на тот момент уже не было. Все сотрудники уехали накануне экстренным поездом. Хотя одного убитого после погрома нашли на чердаке. Он тоже служил в посольстве, но по документам был русским. 60-летний Альфред Маврикиевич Кетнер стал, вероятно, первой жертвой этой странной войны русских с русскими немцами.

То что пишут газеты в 1914 году, сложно назвать иначе как подстрекательством. Будь то «Новое время», «Утро России» или «Биржевые ведомости», тон статей примерно одинаковый «бей немцев, спасай Россию». Причем бить иногда призывают в самом прямом смысле слова. Так, например, сатирический журнал «Забияка» предлагает обязать всех немцев, живущих в России, носить одежду с надписью «подлец», чтобы «каждый мог вовремя плюнуть немцу в харю». Но это, конечно, в шутку, для смеха.

Борис Антонов, писатель-краевед, автор книги «Петербург — 1914 — Петроград. Хронологическая мозаика столичной жизни»: «Кто занимался погромами? Люди не очень грамотные, которые не очень-то разбирались, на каком языке написано данное объявление, реклама или еще что-то такое. Они громили все подряд. Написано не по-русски, значит считай, что немцы».

На этот случай, кстати, евреи, у которых фамилии часто похожи на немецкие, специально пишут на своих магазинах: «Это еврейская лавка, а не германская».

Впрочем, таких погромов, как в Москве в 1915 году, в Петербурге все же не было. Для борьбы с немецким засильем выбирают более мирные методы. Например, на углу Свечного и Ямской (сейчас это улица Достоевского) тогда находилась «Немецкая колбасная». В один день сюда приходят манифестанты и без всякого битья стекол просто закрашивают слово немецкая. Владельцы лавки благоразумно не сопротивляются.

Поменять немецкое на что-нибудь русское — это сейчас, может, и звучит странно, но тогда меняют. В первую очередь — фамилии, а во вторую — названия. Санкт-Петербург этой участи тоже не избежал, хотя реакция на такое решение властей была очень разная. Один из эмигрантов потом писал: «Его переименовали не спросясь, точно разжаловали».

Варианты предлагались разные: Петровск, чуть длиннее Петро-город, еще было предложение Свято-Петровск и, наконец, вообще коротко и ясно Петров. Победил Петроград за явным преимуществом. И даже вдовствующая императрица Мария Федоровна тогда не удержалась, заметив: «Скоро мне мой Петергоф назовут Петрушкин двор».

Подробности — в репортаже НТВ

В следующем репортаже корреспондента НТВ Алексея Кобылкова из цикла, посвященного Первой мировой войне, пойдет речь о быте города и развлечениях. Это, конечно, рестораны и кабаки. Что люди ели и пили в то время в Петрограде.