Россию мучает детский вопрос

Сегодня в Басманном суде Москвы решали вопрос о заочном аресте американских супругов Крейверов — уголовное дело против них возбудил на минувшей неделе Следственный комитет, обвинив американцев в умышленном убийстве приемного сына из России — Вани Скоробогатова. Однако суд арестовывать Крейверов сегодня отказался, объяснив решение тем, что в Америке им уже вынесли приговор, который многие в России посчитали слишком мягким. Теперь речь идет о еще большем ужесточении правил зарубежного усыновления. Какая польза от этого будет российским сиротам — выяснял корреспондент НТВ Сергей Морозов.

Преследовать через Интерпол американцев, находящихся в США, было, конечно, крайней мерой: Следственный комитет объявил супругов Крейверов в розыск, когда суд в штате Пенсильвания вынес им символическое наказание: 16 месяцев за неумышленное убийство приемного ребенка. Иван Скоробогатов умер в США от черепно-мозговой травмы. По словам медиков, мальчик страдал от хронического голода; на его теле обнаружено 80 ушибов. Россия не будет оспаривать мягкий приговор приемным родителям: по нашим законам, за одно преступление дважды не судят. Однако теперь гражданам США усыновить ребенка из России будет еще сложнее: подготовлено новое соглашение об усыновлении — в дополнение к тем пачкам документов, которые и раньше надо было собирать.

Разговоры о том, что отдавать наших детей за границу не надо, идут уже давно; еще в 2005 году Россия ужесточила правила усыновления — и с тех пор детей из России вывозили все меньше и меньше. Зато больше детей из интернатов стали забирать россияне, но все-таки не настолько, чтобы восполнить отток иностранцев. На сегодняшний день тысячи детей остались в наших интернатах вместо того, чтобы уехать в семьи за границей. Обязательно ли там их ждут побои и унижения — выясняла на месте Юлия Васильченко.

Конечно, есть печальная статистика: с 1996 года в приемных семьях в США от жестокого обращения погибли 17 детей из России — и каждый из этих случаев громко обсуждался в прессе.

Однако есть другие данные: за те же 15 лет американцы усыновили примерно 80 тысяч российских детей, которые обрели здесь не просто новую родину и обеспеченную жизнь, но и, что более важно, — любящих папу и маму. Как например в нью-йоркской семье Фрей. У писателя Джеймса Фрея и его жены Майи есть родная дочь и двое усыновленных детей из России — двухлетняя Марго (или Рита) и четырехлетний Аллис (или Рустам). По выходным они все вместе выезжают на загородную виллу, где у каждого ребенка своя спальня, заваленная бэтманами, машинками и солдатиками. Как он и еще шестеро других детей ютились в одной комнате в питерском приюте — уже плохо помнит. Но родители часто показывают ему видео, снятое в детском доме. Это первая встреча два года назад с новыми родителями

Джеймс Фрей: «Часто Рустам говорит, что он появился из животика папы. Мы не знаем, кто его настоящие родители и почему от него отказались, но мы не хотим, чтобы он забывал, что он из России».

Хотя по-русски мальчик помнит всего одно слово — «Нет»

Усыновить ребенка в США непросто, здесь даже нет сиротских приютов, и от детей отказываются крайне редко. В агентстве по усыновлению Майе и Джеймсу предложили забрать ребенка из России. В 40 тысяч долларов обошлось оформление документов, визы, поездки в Петербург, и в 2009-м в семье появился сначала Рустам, а еще через год — Марго.

Сегодня же президентский уполномоченный по правам ребенка Павел Астахов навестил 9-летнего Артема Савельева, которого американская семья усыновила и бросила.

В апреле прошлого года приемные родители просто усадили Артема в самолет до Москвы с запиской: нас обманули, возьмите мальчика обратно. Теперь Артем живет в подмосковной Детской деревне Томилино, где детям пытаются создать домашнюю обстановку. Телеканал CNN сообщал, что Артема увезли в детдом в его родной Партизанск, но Павел Астахов все опроверг: оказывается, мальчика действительно по недосмотру свозили на Дальний Восток, но там он был не в детдоме, а в санатории, а теперь обосновался под Москвой. Приемным родителям Россия напомнит о долге перед ребенком.

Павел Астахов, уполномоченный по правам ребенка: «Мы будем продолжать контролировать развитие событий, связанных со взясканием алиментов с его американской приемной матери Торри Энн Хенсен… Он может остаться в Москве, поскольку здесь правительство Москвы предоставит ему жилье, он обязательно получит квартиру в Москве, он может уехать в Америку, потому что он является гражданином Америки, но пока про Америку он не хочет слышать, он даже напугался, когда узнал, что к нему приедут представители американского посольства».

Жестокость по отношению к детям изобрели, конечно, не американцы — у нас тоже полно таких случаев, и в отношении приемных детей. Ежегодно в России — 10–11 тысяч случаев отказа от детей — многовато для государства с непростой демографической ситуацией. После пяти лет ребенку все сложнее найти новую семью, а примеры из жизни убеждают, что без семьи, может, и лучше. В рядовом детдоме Рязанской области побывала корреспондент НТВ Марина Евдокимова.

Здесь воспитываются дети уже школьного возраста. Многие так называемые «социальные сироты», то есть дети из неблагополучных семей. Они помнят горький опыт прошлого и поэтому больше жить в семье не хотят.

Сережа попал в интернат совсем недавно: родителей лишили прав — говорит, за пьянство. Синяки, оставшиеся от жизни в родной семье, только стали проходить.

В интернате можно найти спасение от пьющих родителей, но навыков обычной взрослой жизни здесь не дают. Для этих детей слово «семья» — синоним неблагополучия. Волонтеры, которые приезжают сюда каждый месяц, показывают, что бывает и по-другому.

Волонтерам проще найти общий язык с детьми — их воспринимают как друзей. Взрослым же детдомовцы, как правило, не доверяют. Некоторые пробовали жить с приемными родителями — не получилось.

Маргарита Киселева, воспитатель школы-интерната: «Когда их взяли в семью и через какое-то время опять от них отказались. Это, конечно, просто невозможно ребенку пережить».

Получается, что многие детдомовцы больше не хотят рисковать с поисками новой приемной семьи, и выбирают привычную жизнь в интернате.

С нынешней политикой усыновления — в ряду каких стран оказывается Россия? Больше, чем мы, детей в иностранные семьи отдавал только Китай — 8644, тогда как Россия — 5777. Но в расчете на душу населения для Китая это совсем мало.

Если считать в расчете на 100 тысяч детей, то Россия по усыновлениям — на уровне Казахстана; Украина и Белоруссия отдают больше, а абсолютный рекорд — у Болгарии — 180 детей из ста тысяч! А есть страны, где непристроенных детей почти и нет. Корреспондент НТВ Андрей Шилов изучал опыт Скандинавии.

Проще всего сказать, что в Скандинавии вообще нет детских домов. Их действительно нет для младенцев, но проблемы с детьми есть. Решают их разными способами.

Здесь считают, что лучший вариант для ребенка — это семья, пусть и приемная. Отказников крайне мало: на свободных младенцев очередь — детей меньше, чем желающих их усыновить. Государство не приветствует систему интернатов еще и потому, что содержать интернаты бюджету дороже, чем выделять деньги приемным семьям на воспитание детей.

Дети здесь попадают в органы опеки, когда государство не уверено, в том, что родители справляются с их воспитанием. Телесные наказания детей были признаны в Финляндии преступлением еще в 1984 году — ни ремнем, ни шлепками, ни подзатыльниками. Не все родители-финны с этим согласны, и далеко не все иммигранты, например, из России, где традиции воспитания бывают другие. Финский закон очень строг: если кто-то из родителей поднял руку на ребенка, и это доказано, ребенка изымают из семьи до дальнейшего разбирательства.

Есть разные варианты помощи семье, и интернат может быть временной формой. Статистика такова: органы защиты ребенка в Финляндии забрали из семей примерно 1% всех детей до 18 лет — их воспитывают в интернатах или в приемных семьях.

Можно было бы, конечно, связать российские проблемы с переходным периодом: например, в США приемных родителей в разы больше, чем у нас, но у них и уровень жизни… Однако в пересчете на душу населения абсолютный рекорд усыновлений не у Америки, а у Монголии — так что дело, наверное, не в том, кто сколько зарабатывает.