Сколько стоит «зажарить» сирийские бомбы: эксперты по ядам делятся опытом

Решение взять под контроль сирийские арсеналы химического оружия есть. С финансированием, как сказано, проблем возникнуть не должно. Но о каком порядке цифр идет речь? Кого привлекут к процессу и как он будет выглядеть? За ответами на эти вопросы корреспондент НТВ Роман Соболь отправился на одно из закрытых отечественных предприятий.

С момента подписания Конвенции о запрете химоружия Россия уничтожила почти 75 процентов своего арсенала — 30 тысяч тонн боевых отравляющих веществ из 40 тысяч. Для этого пришлось построить 7 специализированных заводов. Самый большой находится в Брянской области. Пасторальный пейзаж за колючей проволокой: стриженый газон, в вольерах — индюки, цесарки, породистые утки. Это биоиндикаторы, чье доброе здравие сигнализирует: «в округе все спокойно».

В России применяется 2-ступенчатая схема уничтожения отравляющих веществ, более сложная, зато надежная. Отраву не просто сжигают в вакуумных печах, как это делают в большинстве стран, но и предварительно нейтрализуют реагентами. Бомбы многократно моют, парят, жарят. Этой адской кухней дистанционно управляют девушки-операторы. Внутри опасной зоны работают лишь несколько человек, и за всем с помощью мониторов видеонаблюдения круглосуточно следят иностранные наблюдатели.

Владимир Пронин, инженер группы обеспечения международной инспекционной деятельности: «Они оценивают нашу работу „на отлично“».

Самих наблюдателей снимать нельзя, их личные данные засекречены.

Зиновий Пак: «Инспекторы Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО) имеют подписку о конфиденциальности. Они не распространяют никому и никак, что они видели. Их задача увидеть, зафиксировать и контролировать присутствие этого боезапаса, пока его не уничтожат».

Зиновий Пак — бывший глава Российского агентства по боеприпасам. Он стоял у истоков создания российских предприятий по уничтожению ОВ. Выбивал финансирование, ведь заводы строились не только на российские деньги — участвовала Германия, Великобритания, США. И львиная доля затрат шла именно на обеспечение безопасности.

В начале и в конце рабочей смены — обязательный медосмотр. Врачи назубок знают симптомы отравления «зарином», «зоманом», «ви-эксом».

Владимир Кириченко, заведующий поликлиникой объекта: «Сужение зрачков, слюнотечение, пена у рта, судороги».

Впрочем, в этой реанимационной палате не было еще ни одного пациента. Вот и местные спасатели выезжают лишь на учебные тревоги. Без посторонней помощи надеть и застегнуть прорезиненные латы не получится. Но даже в такой амуниции продержаться в зоне заражения можно не более часа. После каждого применения защитный костюм моют щелочью, а на 10-й раз сжигают. Все, на чем могут оставаться следы «зарина» или «ви-экса», отправляется в «печной цех».

В этом здании происходит окончательное уничтожение боевых отравляющих веществ. Ядовитая начинка авиабомб уже обеззаражена химикатами и ее сжигают при температуре 950 градусов.

Дмитрий Кондрашов, начальник отдела хранения: «Общий вес боевых отравляющих веществ в хранилище составляет 120 тонн. Боеприпас размещается головной частью вниз, заливной горловиной к проходу — для ежедневного контроля за изменением цвета индикаторной окраски».

Спецсоставом покрыты все швы авиабомбы. Если блекло-фиолетовая краска станет ярко-алой, значит, есть протечка. Хотя, для всех этих фугасов дни сочтены. К 2015 году Россия полностью избавится от химического оружия. Заводы закроют. Слухи о том, что здесь будут деактивировать сирийские запасы, эксперты считают необоснованными.

Роман Хохлов, начальник управления уничтожения химического оружия: «По конвенции запрещено. То есть химическое оружие должно уничтожаться на территории государств, где оно и находится. К тому же в стране запрещены перевозки химоружия».

У России есть мобильные комплексы переработки отравляющих веществ. Но все будет зависеть от того, сколько Сирия накопила химоружия. Только после завершения первого этапа, когда все отравляющие вещества будут учтены и взяты под международный контроль, можно будет говорить о «цене вопроса» — во сколько мировому сообществу обойдется эта утилизация. Но даже предварительные расчеты впечатляют.

Зиновий Пак: «Там придется строить стационарные заводы. Если деньги будут идти целевым образом, если условия в Сирии будут самыми благоприятными, если будет принята концепция поэтапного решения задачи, где-то в 400 миллионов долларов можно вложиться».

Хотя есть и другие цифры. Комплекс стоит 700 миллионов долларов, плюс ежегодное обслуживание — 250 миллионов. Впрочем, что касается Сирии, то объемы работ, во сколько они обойдутся и кто их будет финансировать, — все это пока неизвестно.